Бедные углы большого дома

Варя взглянула на нее благодарными глазами и вдругъ почувствовала, что кто-то грубо, по-мужицки, дернулъ ее въ сторону.

— Чего вы съ ней разговариваете? — произнесъ молодой, но суровый голосъ.

Варя съ изумленіемъ взглянула на юношу.

— Никогда не говорите съ ней; слышите? не то пальцами на васъ показывать будутъ, — продолжалъ онъ.

Нмка снова подошла къ Вар.

— Послушайте, мадамъ, лучше не подходите къ ней, худо будетъ, — погрозилъ юноша нмк.

Нмка сцпилась съ нимъ ругаться; а Варя поспшила уйти. Ей было знакомо это молодое, широкое лицо, но она забыла имя этого человка…

Что же оставалось ей длать?..

VI

Приснухины, — романъ въ одной глав

Разговоръ Вари съ нмкой былъ прерванъ Порфиріемъ Приснухинымъ. Хорошо ли, дурно ли было это вмшательство, — объ этомъ нечего говорить; но во всякомъ случа оно показывало, что Приснухинъ рано началъ понимать многое и могъ возбудить любопытство своею особою. Глядя на его голову, можно было сказать: да, это будетъ энергичный человкъ! Рядомъ съ этими словами идутъ мечты о свтлой жизни, о широкой дятельности, о великихъ поступкахъ… Но, Боже мой, какъ много видлъ я энергичныхъ головъ, никогда не сдлавшихъ ничего путнаго въ жизни! Не будемъ же увлекаться мечтами, пророчить славу энергичнымъ головамъ, но шагъ за шагомъ станемъ слдить за ихъ жизнью, и если будетъ счастье — порадуемся, если же ихъ ждетъ нравственная гибель — поплачемъ, — вдь это намъ не новость!

Какъ же развивалась энергичная голова Порфирія?

Мать Порфирія была изъ крпостныхъ, — дло, какъ ведите, было очень давно и принадлежитъ къ числу казусовъ, сданныхъ въ архивъ. Сначала двочка Глаша играла съ барышней и барчонкомъ и отъ нихъ научилась грамот, ариметик и клочкамъ другихъ наукъ; потомъ барышню отдали въ институтъ, барченка въ гимназію, а Глашу засадили въ двичью, и она плела по цлымъ днямъ кружева или вышивала прошивки, воротнички, нарукавнички и изрдка, во время отсутствія господъ, урвавшись на свободу, въ село, смотрла на хороводы, присутствовала на посидлкахъ. Молодая, стройная, здоровая, она была типомъ тхъ двушекъ, которыя расцвтали въ двичьихъ старыхъ, хорошихъ помщичьихъ домовъ. Не было у нея ни особеннаго горя, ни особенныхъ желаній; всегда она была сыта, находилась въ теплой, сухой комнат, пользовалась расположеніемъ добрыхъ, простыхъ господъ и, конечно, не заглядывала со страхомъ впередъ, такъ какъ впереди не предстояло особенныхъ печалей: ее ждало мсто горничной при молодой доброй барышн, а тамъ — ну, нянькой сдлаютъ, въ ключницы произведутъ, какой-нибудь любимецъ барина камердинеръ на ней женится… Наконецъ, пришли годы, когда барышня вышла изъ института, — господа поднялись съ насиженнаго гнзда, похали въ Петербургъ и взяли съ собой Глашу. Поселились господа въ «большомъ дом». Столичный блескъ и шумъ, балы у господъ, привтливость молодой институтки-барышни, ласковость молодого барина-студента, росшаго тоже съ Глашей, общія воспоминанія о далекомъ дтств, почетъ и заискиванье со стороны бдныхъ жильцовъ большого дома, — все это вмст заставило Глашу успокоиться и осушить слезы по деревенскомъ угл, гд жилось такъ тихо и мирно, гд плылъ такой свжій воздухъ въ окна, гд то соловей вечеромъ плъ за густымъ малинникомъ, то издалека слышались ухарскіе звуки балалайки и псни какого-нибудь парня, или звенли бубенцы на большой дорог все ближе и ближе и заставляли молодое сердце биться непонятнымъ любопытствомъ: кто это тамъ детъ? мимо или къ намъ? если къ намъ, то надолго ли? можетъ-быть, это молодой баринъ?.. Въ Петербург, сходя по черной лстниц, Глаша часто встрчалась съ какимъ-то вертлявымъ, припомаженнымъ юношей, постоянно отдававшимъ ей поклонъ.

— Наше вамъ-съ почтеніе, — говорилъ кавалеръ, наотмашь снимая фуражку и шаркая по-господски ногою.

— Здравствуйте, — сухо кланялась Глаша.

— Что рдко изволите выходить-съ, осмлюсь сдлать вопросъ?

— Мн и въ комнатахъ хорошо.

— Это показываетъ вашу безчувственность, потому что есть люди, которымъ ваше отсутствіе причиняетъ печаль.

Глаша хихикала надъ вычурными фразами кавалера и, слыша его тяжелый, похожій на сопнье вздохъ, спрашивала, убгая въ комнату:

— У васъ, врно, насморкъ?