Бедовая отшельница

– Какая ты, подруга, дремучая! – восхитилась я и дала совет: – Думай, что говоришь!

– Это я дремучая? – взвилась Ника. При этом Пуся тявкнула и затряслась.

– Успокойся, подруга! – попросила Сонька и положила ей на предплечье ладонь с неимоверно длинными коготками.

Моя попытка сгладить последствия от неудачной шутки не увенчалась успехом. Ника вскочила, прижала к себе Пусю и надула губы.

– Знаете что?! – сказала она и снова села.

Мы с Сонькой прыснули со смеху. Пуся дважды затравленно тявкнула.

– Так, девчонки, – я тронула пальцами под глазами кожу, проверяя на слёзы, – Вы как хотите, а у меня дела!

– Интересно, – протянула Ника.

– Наша горничная попала в больницу, и я хочу её навестить! – выпалила я, размышляя, как воспримут мой порыв подруги.

– Марта, ты с ума сошла? – Ника округлила глазки, напрочь забыв про недавнюю обиду. – Я даже болеть буду, в больницу ни за что не поеду!

– Чего так?

– А ты не знаешь? – спросила она и тут же сама ответила: – Там заразные все: ходят, кашляют, чихают, дотронуться ни до чего нельзя, подхватить что угодно можно!

– Ладно, Ника, не запугивай человека. Решила – пусть идет, – вступилась за меня Соня и прищурилась. – А чего это ты такая добрая вдруг стала? Кто эта горничная такая, чтобы ты ее в больнице навещала? У нее что, родственников нет?

– Есть, – нерешительно произнесла я.

Я уже пожалела, что придумала такую отговорку для подруг. Да, глупо как-то получается…

– Мы им с Вадимом семья! – выпалила я с пафосом.

– Как это? – Ника вытаращила глаза.

– Ты что, родственников на работу взяла? – Соня захлопала длинными ресницами.

Я вдруг представила в роли горничной свою тётку. Сварливая и злобная сестра матери жила в Кушуево. Приехавшая в далёкие девяностые из деревни, она закрепилась в нашем городке, выскочив замуж за школьного учителя. Но долго эта ячейка общества в виде семьи не протянула. То ли из-за сварливого характера родственницы, а, может, от непосильного и неблагодарного учительского труда, муж, вскоре, помер. Тётка же умудрилась залететь от заезжего командировочного и разродиться крикливым Петькой. Теперь тётка отравляла жизнь соседям и домочадцам, а Петька заканчивал школу, стены которой когда-то покинула я. Но на эту часть моей биографии, как и на алкоголика-отца, у меня было наложено табу. Ни подруги, ни тем более Вадим, не знали этих деталей.

– Муж у нее здесь живёт, – произнесла я наконец и пояснила: – Тоже у нас работает…

– Значит, ты у нас декабристка? – заключила Соня.

– Почему декабристка? – захлопала глазами Ника. – Сейчас ведь май!

– С тобой не соскучишься! – Едва сдерживая смех, Соня смешно надула щёки, выпуская воздух. – Ты что, в школе не училась?

– Причём тут школа? – спросила расстроено Ника.

– Декабристки – это жёны, которые после декабрьского восстания отправились вслед за своими мужьями в ссылку! – пояснила Соня.

– Вспомнила! – Ника даже подскочила на диване, от чего Пуся жалобно тявкнула и затряслась. – В школе проходили…

– Так значит, этот плечистый мужчинка, что с тропинки возле дома ветки убирал, и есть её муж? Симпатичный, между прочим! – отвесила комплимент Соня. – И почему этим горничным так везет? И где тут справедливость? – Она насмешливо посмотрела на меня.

Я изобразила непонимание и поинтересовалась:

– В чем везет-то?

Мне стало страшно, что Соня невольно озвучила мои мысли. А вдруг она догадалась о моих тайных желаниях? Однако, к великому облегчению, в разговор вмешалась Ника:

– Ну, ладно, подруга, ты как хочешь, а мы тебе в этом не компания. Да, Пусенька? – Она принялась надевать розовую кофточку на собачонку, усадив ее для удобства повыше, на диванную подушку. – К нам еще доктор сегодня придет, прививку будет делать Пусе.

– От чего? – спросила я с деланым участием, лишь бы не дать Соньке возможности продолжить тему.

– От бешенства, – сказала Ника, при этом вид у неё был такой, словно Пусю собирались усыплять.

Глава 3

Фантазии и реальность

…Он навалился сверху. Я сделала вид, будто упираюсь ему левой рукой в грудь, другой скользнула вниз, по бедру, чтобы одёрнуть задранную юбку, а сама в это время незаметно надавила на рычажок и спинка сиденья плавно опустилась.

– А ты шалунья! – произнёс он, изменившимся вдруг голосом и зарылся лицом в мою грудь. Я вздрогнула от его горячего дыхания. Кожа стала влажной…

Окрик Сергея заставил вернуться в реальность.

– Марта!

Ноги одновременно упёрлись в пол и вдавили обе педали. Машина взревела и встала. Я ударилась грудью о руль и отлетела на спинку кресла.

– Извините! – суетился Сергей. – Я вас напугал…

Находясь под впечатлением разбушевавшегося воображения, я тронула пальчиками виски и огляделась. Мы проскочили отворот к дому и въехали под знак «проезд запрещён». Дальше была полоса встречного движения.

– С вами всё хорошо? – поинтересовался Сергей, и участливо заглянул в глаза.

– Всё нормально, – успокоила я его и включила заднюю передачу.

– Вы из-за моей жены так расстроились? – допытывался он. – На вас лица нет.