Бедовый месяц

Он внимательно наблюдал, а я боролась с позорным желанием обернуться через плечо. Вдруг муж следил за кем-то, идущим следом? А то мерещится от волнения всякое. К примеру, жгучий интерес в стальных глазах, которые мне ни капли, ни чуточку не нравились.

— Леди Торн, — перебив собеседников на полуслове, уронил Филипп и протянул руку.

Стоило за нее уцепиться, как он приблизил к губам мои подрагивающие пальцы и оставил едва заметный, в высшей степени великосветский поцелуй, показавшейся непристойно-интимной лаской. Вряд ли, целуя даме руку, приличные мужчины, незаметно и сладко, проводят по коже кончиком языка.

— Вы чудесно выглядите, — произнес Филипп.

— Благодарю, — отозвалась я, стараясь выглядеть не чудесно, а старше и мудрее, чем на самом деле была, и вежливо улыбнулась примолкнувшим мужчинам: — Добрый вечер, господа.

Состоялось короткое знакомство. Теперь леди надлежало изображать безмолвную тумбу, и с этой ролью я неплохо справлялась, пока Филипп не положил горячую ладонь мне на обнаженную спину и не прошептал, чуть склонившись:

— Потрясающее воображение платье.

— Рада, что вам понравилось, — отозвалась я, с трудом сдержав улыбку.

Вырез сзади действительно был хорош! Гораздо ниже, чем мне доводилось носить. Хотелось верить, что модистка не обманула, и этот смелый фасон даже при сдержанном цвете, как манифест, объявлял окружающим, что леди знает себе цену.

Цену себе я действительно знала: она была прописана в брачном договоре. Ровно столько крон, сколько муж обязался каждый месяц перечислять на счет в монетном дворе. Точно жалование на королевской службе.

Договорной брак по-прежнему был не про чувства… Но колени предательски подгибались от ощущения, как по-хозяйски уверенно ладонь Филиппа лежала у меня на спине, чуть повыше поясницы.

В восемь часов мы входили в банкетный зал, озаренный каскадной люстрой на сто магических огней. Яркий свет заливал каждый уголок просторного помещения, и в нем блестели хрустальные бокалы, серебряные приборы и даже аккуратные золотые каемки на фарфоровых тарелках. Не будь со мной мужа, с привычной небрежностью воспринимающего царящую вокруг роскошь, я точно бы оробела.

На входе гостей встречал распорядитель аукциона, молодой мужчина в идеально скроенном костюме и с тонкими лихо подкрученными усиками, черной полоской отчерчивающими верхнюю губу. С вежливой улыбкой он указывал, куда именно следует заворачивать, чтобы не бродить потерянно  возле широких круглых столов и не просматривать карточки с именами, аккуратно пристроенными в центре тарелок.

Едва мы оказались в этом блестящем царстве шика, как к нам подскочил невысокий, опрятно-плотный господин с задорно наполированной лысиной на макушке.

— Филипп, рад вас видеть, мой друг! — Он с жаром затряс руку мужа и, выстрелив острым взглядом в кольцо на моем безымянном пальце, прокудахтал: — Леди Торн, необычайно приятно с вами познакомиться! Поздравляю со свадьбой! От всей души поздравляю!

Появилось ощущение, что он поздравлял исключительно меня с очень удачным замужеством. Филипп, по всей видимости, оказался стороной пострадавшей и обманутой. В принципе, это было недалеко от истины. Он и пострадать успел, и обманом получить хвостатый свадебный подарок.

Состоялся очередной ритуал знакомства. Господин оказался главным королевским ювелиром и хозяином аукциона. Он разливался соловьем, много жестикулировал, поблескивая перстнями на пальцах, и все время доказывал, что все вырученные средства пойдут на благотворительность, словно кто-то с ним спорил. Не уточнил, правда, на какую именно, но вряд ли на сохранение исчезающих видов магических тварей. В общем-то, я выступала за любые добрые дела, и сама все время бросала монетки в ящики для пожертвований, стоящие на рыночных площадях.

— Благодарю, леди Торн, что вы согласились поучаствовать в нашем мероприятии, — закончил он. Захотел проводить нас к столу, но на полдороге свернул в другую сторону.

— Он так тепло вас встречал, — тихонечко заметила я,. — Вы его любимый клиент, или он просто денег вам должен?

— Надеется сегодня меня разорить, — с трудом сдержав улыбку, отозвался тот.

За столом компания не поменялась. Разве что теперь мужчины из клубного зала сидели в паре с дражайшими половинами, а некоторые еще и с дочерями. Эти женщины в драгоценностях, шелках и в тяжелых макияжах теперь улыбались не только Филиппу, но и мне, чуточку подобострастно и заискивающе. Зато смотрели, как огнедышащие драконы на устоявшую крепостную башню. Или еще, как волки на овцу. Но сравнение с неприступной башней мне нравилось больше и поднимало самооценку.

Гости расселись, двери закрылись. Зал заполнился гулом голосов. Подавальщики начали обносить столы закусками, бокалы наполнялись игристым вином. С появлением еды публика заметно оживилась, зазвенели столовые приборы.

Ужин в светском обществе, куда я, положа руку на сердце, никогда не рассчитывала попасть, напоминал трапезу в пансионе… Когда оголодавшим на лекциях благородным девицам подавали еду, они тоже очень оживлялись. И ели с не меньшим аппетитом.