Бедовый месяц

Кирилл взял в руки винтовку «ВСС». Грозная вещь в руках профессионала. Легкая, компактная, с отличным боем. С бесшумностью, правда, не все хорошо, звук при выстреле такой же, как у малокалиберной винтовки. Впрочем, в Чечне это не мешало снайперам уничтожать целые группы боевиков еще до того, как они успевали сообразить, откуда ведется огонь… А Юля стреляла из машины, из глубины салона, который поглотил негромкий щелчок выстрела.

– Из этой штуки ты Германова завалила.

– Да, было такое, – кивнула она.

– Взяла его в прицел и…

Кирилл нарочно затянул паузу, чтобы Юля сама продолжила фразу.

– Да, я его застрелила. И, поверь, я об этом нисколько не жалею. Он убил моего отца. Он изнасиловал мою мать. Он сжег наш дом. Он сжег мою жизнь…

Ее взгляд подернулся искрящей пеленой одержимости, Кирилл поспешил вернуть оружие на место; он привлек Юлю к себе, но не смог удержать в объятиях. Она не вырывалась, отстранилась от него без усилий.

– Не надо меня успокаивать. Я спокойна. – Усилием воли она действительно сняла психическое напряжение. – Я отомстила Германову, поэтому спокойна…

– Я знаю, как ты его убила. Ты могла бы выбрать более удобную позицию для стрельбы.

– Могла. Может, и выбрала бы. Тогда я просто знакомилась с местностью. А тут случай удобный подвернулся…

– И винтовка была у тебя под рукой?

– Да, под рукой.

– Ты не собиралась убивать, но винтовка была с тобой?

– Почему не собиралась? Я не исключала такой вариант.

– Ты возила винтовку в машине. А если бы менты тебя остановили? Если бы машину обыскали?

– Остановить они, конечно, меня могли. Но зачем им обыскивать меня? – Юля улыбнулась ему нежно и мило, как она умела это делать.

Нежность в этой улыбке слегка отдавала притворством, но Кирилл увидел перед собой привычную милую Женю с детскими чертами лица.

– Ты когда познакомился со мной в кафе, мог бы подумать, что я киллер?

– Нет, не мог… Хотя…

– Что хотя?

– Нет, не мог бы… Понимаешь, я уже тогда знал, что Шагаев познакомился с Майей якобы случайно. Он якобы случайно ее толкнул… Он извинился, познакомился с ней, отвез к себе домой… И ты как бы случайно в кафе работать могла. И я мог бы заподозрить неладное, если бы ты сразу приняла мое знакомство. Но ты не хотела… Но, может, это была игра? Может, ты нарочно затягивала меня в свои сети?.. Ты же неспроста устроилась работать в кафе?

– Неспроста, – кивнула Женя. – Я устроилась работать еще до того, как убила Германова. Моей главной целью был Авдеев. Я узнала, где у него офис, и устроилась работать по соседству. У него сильная охрана, а мне нужно было найти его слабое место. Но у меня ничего не получалось. Я следила за его офисом, но его самого найти там не могла. Он прятался за темными окнами, его не было видно… Но я надеялась, что когда-нибудь с кем-нибудь Авдеев зайдет к нам в кафе, чтобы выпить чашечку… отравленного кофе. Поверь, я бы свой шанс не упустила… Но вместо него к нам зашел ты…

– И ты меня отравила.

– Не травила я тебя.

– Нет, отравила. Ты мне яд любви в кофе подсыпала. Я так в тебя влюбился, что сошел с ума… У тебя есть противоядие?

– Нет, – внимательно и с подозрением смотрела на него Юля. – А тебе нужно?

– Нет.

– Может, ты сам найдешь в себе противоядие? Может, ты все-таки откажешься от меня…

Юля взяла «ПСС», передернула затвор, досылая патрон в патронник. Честно говоря, Кириллу стало не по себе. Ведь она могла сделать это, чтобы убить его. Но и мешать он ей не стал…

Она протянула пистолет ему:

– Ты можешь меня убить. И уйти к Авдееву. Он твой отец, он тебя поймет и простит. Со временем ты займешь его место, станешь таким же большим мафиози, как он. Я надеюсь, ты не будешь такой сволочью, как он…

Кирилл взял пистолет, но стрелять в Юлю, разумеется, не стал. Он просто вернул оружие на место.

– А ведь я действительно мог тебя убить.

– У тебя нет выбора, – пристально, с непроницаемым лицом глядя на него, чеканным голосом сказала она. – Или ты меня убиваешь, или остаешься со мной. Просто уйти от меня ты не можешь.

– Почему?

– Потому что я тебя очень люблю. Потому что я без тебя уже не могу…

Бесстрастная маска свалилась с ее лица, и он увидел в ее глазах боль влюбленной женщины, заплутавшей в созданных ею же лабиринтах.

– Я тебя люблю, – прошептала она.

И поцеловала Кирилла в губы. Он хорошо знал Женю, поэтому рассчитывал на долгий поцелуй, но с ним была Юля, и она отстранилась, едва коснувшись его губ. Но ведь он оставался прежним Кириллом, и у него свой взгляд на вещи. Он не позволил ей уйти, сильным решительным движением привлек к себе, ртом нашел ее губы и целовал их, пока Юля не размякла в его объятиях…

А потом они вдруг оказались в спальне, остались без одежды. Усталость и саднящие ощущения пережитой катастрофы растворились в кружении сильных, неподвластных контролю чувств… А когда все улеглось, осталось только ощущение счастья. О плохом думать не хотелось.

– Не думал я, что изменю своей Жене, – в приятном изнеможении сказал Кирилл. – А вот изменил…

Только что Юля лежала спиной к нему, также не в силах пошевелиться, но вдруг какая-то пружина в ней сработала, и она резко повернулась к нему: