Бег по краю

Он зарылся своей седой головой в её груди, погружаясь в морскую бездну, словно юноша, впервые оказавшийся в подводном мире, полном причудливых колышущихся и переплетающихся водорослей, похожих на мир теней, и где собственные руки казались ему уродливо раздувшимися щупальцами. Она дрожащими руками прижала его голову к себе и гладила его волосы так, как в детстве гладила мама. Он показался себе плодом внутри утробы, бережно укрытым от внешней жизни, что лишь отдалённо напоминала о себе доносящимися до него звуками. Он чувствовал радость и благодарность, напоминающие ему забвение, которое, как глубокий цветной сон, наваливается на него, унося в свой водоворот.

У Оксаны же сна не было ни в одном глазу. Сильно болела лодыжка, и она еле сдерживала слёзы, чтобы не захлюпать носом. Так с ней было когда-то после выпускной ночи в десятом классе. Она тогда проснулась в залитой солнечным светом спальне и подумала: «Ну вот, детство кончилось… Теперь я взрослая. И больше уже никогда не буду сидеть за партой среди своих школьных друзей…» И хотя впереди была новая жизнь, слёзы тогда хлынули, будто из заржавевшего вентиля, перекрывавшего воду, и который вдруг резко повернули до упора в обратную сторону.

Она неподвижно лежала, оцепенело вглядываясь широко раскрытыми глазами в темноту, чувствуя, что руки Андрея обвивают её, точно страховочные верёвки скалолаза. Ей казалось, что она карабкается по уступам скалы куда-то вверх, ближе к солнцу, неуверенно отыскивая ногой, зависшей над пропастью, точку опоры. Она слышала, как из-под стопы вырывались мелкие камушки размером с гальку и гулко ухали где-то внизу в мерцающую, точно никелированная поверхность, воду, оставляя за собой глубокие воронки, разбегающиеся кругами по воде. Ей чудилось, что волны мягко плещутся и разбиваются о берег – и в этом бесконечном шорохе монотонных волн было что-то неотвратимое, как судьба. Головой она сознавала, что это всего лишь ветер гуляет за окном, срывая и кидая расщеперившиеся шишки на обледеневшую дорогу. Она слышала ход часов, и ей казалось, что они стучат, будто сердце, слишком громко и слишком часто, норовя разбудить спящего Андрея. Печаль прошла, но нахлынула неловкость, как свежесть после грозы, от которой хотелось поёжиться и втянуть голову в плечи. Она приподнялась на локте, мягко высвобождаясь из объятий Андрея, и поглядела на его лицо. Он был где-то далеко, не с ней, – и ей захотелось закричать от обиды, что вот он оставил её, маленькую девочку, одну наедине с этим ртутным лунным светом, терзающим душу и разливающим свои едкие невидимые пары, оседающие тяжёлым налётом на донышке её души. Он спал – и время слилось для него в одно мгновение, такое радужное и неуловимое, будто мыльный пузырь, подхваченный потоками ветра. А для неё время тянулось, точно поезд у железнодорожной переправы, лязгая одинаковыми запылёнными вагонами с опущенными шторами, которым не было конца и что перекрыли ей путь. И ей ничего не оставалось, как тихо лежать и ждать. Теперь в её голове проносилась её пока ещё недолгая жизнь. Её детство, залитое солнечным светом, где она сидит на качелях, и надёжные мужские руки, густо покрытые чёрными волосами, от которых так бывает щекотно, когда она оказывается в их объятиях, раскачивают качели всё сильнее и сильнее. Ей уже до дурноты страшно, она взлетает всё выше и выше – и ей кажется, что мир сейчас опрокинется, перевернётся или она камнем полетит вниз с высоты своего птичьего полёта. Но она твёрдо знает, что упасть ей не дадут: этого просто не может быть НИКОГДА, как никогда не загореться воде. Поэтому она только крепче вцепляется в натянутые верёвки качелей, визжа и хихикая от страха, дрыгая ногами, будто пытается поднять брызги в слишком спокойной воде, отражающей её смеющееся лицо.

71

На следующий день Андрей в конференц-зал не пошёл. Снова принёс еду в номер. Он чувствовал такую умиротворённость и свободу, просто обнимая и целуя её. Нет, он помнил, что у него семья, и уходить из семьи он не собирался, просто в его застоявшуюся жизнь ворвался весенний ветер перемен, который понёс его, как отломившуюся от берега льдину, по течению… Наша жизнь слишком долга для одной любви. Мало кому выпадает счастье одной любви на всю жизнь. Эта женщина просто появилась в мире, параллельном тому, где была его семья…