Беги, Алиса!

Я собиралась ответить «Да, возможно», или уклончиво «Я посмотрю, что можно сделать», но вместо этого излишне резко отчеканила, глядя, как вытягивается его породистое лицо:

– Извини, но у меня нет свободных четырех тысяч. Придется тебе отрабатывать их самостоятельно.

* * *

Я ожидала, что после этих слов Деметрио, привыкший обижаться, как ребенок, на любую ерунду, выпалит что-то в духе: «Вот как ты заговорила, после всего, что я для тебя сделал и ты получила паспорт». Он даже открыл рот, в глазах мелькнула откровенная враждебность, но Деметрио сдержался и молча вышел из машины, саданув дверцей так, что она едва не отлетела. По тому, как он вбежал в дом по лестнице, я сделала вывод, что Деметрио в бешенстве. Когда я тронулась с места, мне пришло в голову: он уже пообещал своему дружку-кровососу, что заплатит. Я вспомнила их вчерашний разговор и посоветовала себе быть настороже, понимая, насколько глупо это звучит. В доме не было денег, на картах я держала лишь необходимые суммы. Наличные, заблаговременно снятые со счетов, покоились в арендованной ячейке банка. Небольшую сумму я оставила в сейфе приюта, выделяя из нее на содержание нашего безнадежного предприятия, так что поживиться мужу было нечем.

По пути меня стали грызть сомнения. Вместо того чтобы ехать в приют, я свернула на полпути и припарковалась у паштеларии Густаво, которая уже давно открылась. Хозяина не было видно, а вот его жена внимательно наблюдала за тем, как раскладывают на витринах свежую выпечку. При виде меня Соледат чуть заметно скривилась, но потом распростерла объятия.

– Девочка моя, у нас как раз все самое свеженькое, специально для тебя. Что бы ты сегодня хотела? Несколько паштелей? Я слышала, ты наконец-то обрела официальный статус? Я так тронута, что ты сразу же с утра поехала к нам, чтобы сообщить эту радостную новость…

Это было откровенной издевкой. С языка Соледат сочился яд, и она даже не пыталась втягивать клыки. Ее ухмылка явно говорила: я знаю, зачем ты сюда приехала, но у тебя ничего не выйдет, я вижу тебя насквозь, и как только ты попробуешь протянуть свои липкие пальчики к моему мужу, тебя ждет неприятный сюрприз…

Я взяла пакет с выпечкой и, расплатившись, сцапала хозяйку за локоток.

– На самом деле я пришла за помощью, – заговорщически произнесла я. – На Деметрио вчера повесили разбитые бутылки с элитным виски, но мне кажется, что сумма, которую он должен выплатить, совершенно неподъемная. Соледат, я тебя умоляю: ты же дружишь с хозяином бара, узнай, сколько муж должен ему на самом деле.

Соледат посмотрела на меня с сомнением:

– Элитный виски? В этой забегаловке? Если твой муженек должен больше трехсот евро, я сильно удивлюсь. Эмилио известный прохиндей, и приличную выпивку в его бар привозят не часто. Посиди, я спрошу.

В добывании сплетен жене Густаво не было равных. Я успела выпить еще одну чашку кофе, просмотреть почту и заскучать, когда Соледат, рассекая разгоряченную толпу туристов, показалась на пороге своей пахнущей выпечкой обители и уселась рядом, недоуменно разведя руками.

– По-моему, твой муж что-то напутал. Эмилио ничего не знает про разбитые бутылки, потому что едва я об этом обмолвилась, он побелел и побежал все проверять с трясущимися коленками, а когда вернулся, обругал, что я его напугала. Кстати, ты обращала внимание, что он похож на жирного кузнечика? Нет?.. Не расстраивайся. Вчера не было никакой доставки спиртного, это, кстати, я и сама знала.

– Ты уверена? – нахмурилась я.

Соледат махнула рукой:

– Ну, конечно, ведь вчера была среда, а выпивку привозят по вторникам. Так заведено уже не первый год, если только нет спецзаказа. Я помню, что Эмилио получает свой товар на следующий день после нас, так что никто не бил целого ящика виски. Или Деметрио что-то напутал, или кто-то кого-то дурит. Например, ты меня.

Соледат победоносно откинулась на спинку плетеного кресла и скрестила руки на груди, буравя меня безжалостным взглядом. Я молчала, глядя сквозь нее и чувствуя, как волна раздражения поднимает голову, готовая выплеснуться наружу. Чувство, похожее на ревность, укололо в самое сердце, и я запоздало удивилась: я? Ревную? Кого и к кому?

– Спасибо, Соледат, – тихо сказала я и поднялась. Хозяйка встала вместе со мной и у самых дверей схватила меня за руку.

– Не переживай так, Алиси, – сказала Соледат, и в ее обычно визгливом голосе прозвучали незнакомые заботливые нотки. – Все мужчины – лжецы, и с этим ничего не поделать. Это надо выносить, как роды, через боль и унижение, смириться и жить дальше.