Беглая монахиня

Поиски следов Иоганна Тритемия проходили крайне сложно, поскольку Вюрцбургского монастыря бенедиктинцев больше не существует. Он был распущен в 1803 году, и с тех пор его история складывалась весьма причудливо: он служил гарнизонным лазаретом, военным складом, а с 1804 года — гарнизонной церковью. Бомбы Второй мировой войны полностью разрушили его.

Спасено было надгробие, созданное Тильманом Рименшнайдером для аббата Иоганна Тритемия. Ныне оно находится в Ноймюнстере, возле собора, и скрывает больше чем одну тайну. Благодаря этому надгробию возникла идея создания книги «Беглая монахиня».

От внимательного зрителя не укроется отделенное от основного массива верхнее полукружие. Симметрично расположенная по кругу, вырванная из контекста эпитафия «Достойный почитания святой отец и господин Иоганн Тритемий» кажется надставленной на месте более раннего полукружия. А как же выглядела предыдущая эпитафия? И почему ее удалили?

Кроме того, бросаются в глаза странные, неестественные складки на груди одеяния Тритемия, не достойные резца такого именитого скульптора, как Рименшнайдер. Складывается впечатление, будто художник или же его заказчик, то есть сам аббат, необычным расположением линий хотели нам на что-то указать. Быть может, на слияние трех рек?

А еще там есть раскрытая книга, которую Тритемий прижимает к своей груди, словно не желая, чтобы кто-нибудь узнал о ее содержании. На переплетах светских книг не бывает христианских символов, как на библиях, евангелиях или требниках. Так что же хочет утаить аббат?

Случайно это или нет? На расстоянии одного дня пути от Вюрцбурга, в кафедральном соборе Бамберга, в укромном месте мы находим такое же художественное указание на слияние трех рек на саркофаге ПАПЫ КЛИМЕНТА II (1046/1047). Выходец из саксонского дворянства, Папа был по его завещанию погребен как единственный преемник апостола Петра севернее Альп в Бамберге. Последним местом своего упокоения он выбрал Бамбергский собор, поскольку под именем Суитгер был возведен здесь в сан епископа.

Скорее невзрачный, не достойный Папы саркофаг в настоящее время по непонятным причинам скрыт за пышной епископской кафедрой на западных хорах собора и практически не доступен для публики. Расположенные по бокам рельефы задают не меньше загадок, чем надгробие Тритемия.

До сегодняшнего времени два из этих рельефов так и остались нерасшифрованными: обнаженный юноша, сидя на корточках, показывает на три ручья, реки или потока, соединяющихся воедино. Тот же это намек, что на надгробии Тритемия?

В Германии есть лишь два города, в окрестностях которых сливаются три реки: Пассау и Бамберг. С Пассау ни Папа Климент II, ни аббат Тритемий не имели ничего общего. Тогда остается Бамберг. Тем более что третий рельеф на папском саркофаге, неоднократно толковавшийся как «Климент на смертном одре», должен заставить усомниться здравомыслящих людей. На рельефе виден смеющийся Климент, которого нельзя не опознать по папской тиаре; он лежит на простой кровати, небрежно подперев голову правой рукой и показывая указательным пальцем левой руки под кровать. За ним изображен смеющийся ангел, размахивающий правой рукой. Оба явно радуются, что никто не добрался до их тайника.

Так что же прятал Папа Климент II в своем саркофаге? Может, «Книги Премудрости» с научными познаниями, насчитывающими тысячелетия?

В старинных летописях и инкунабулах, прежде всего имевших дело с оккультизмом и черной магией, всплывают указания на рукописи и книги подобного содержания; однако ни одна из этих книг до сих пор не найдена. Нет ни одного достоверного указания и на хранителей таких сочинений, что, впрочем, отнюдь не доказывает, что их никогда не существовало.

А что, если давным-давно, на закате Средневековья, они были обнаружены по счастливой или несчастливой случайности? Что, если Эразм Роттердамский (1466—1536), Пьетро Аретино (1492— 1556), Николай Коперник (1473—1543), Никколо Макиавелли (1469— 1527), Агриппа из Неттесгейма (1486—1535), Парацельс (1493— 1541), Нострадамус (1503—1566) и Матиас Грюневальд (1470—1528) взяли на себя миссию хранить эти книги? И именно странствующий циркач, к тому же канатоходец, влюбившийся в послушницу, оказался единственным, кто знал, где находится тайник?

Эта мысль не давала покоя Филиппу Ванденбергу, и он приступил к долгим изысканиям. Перед вами плод его фантазии.