Беглая принцесса и прочие неприятности. Военно-магическое училище

Такого он никогда не испытывал и надеялся больше никогда не испытать ни с кем, кроме Стефании.

– А что дальше? – напомнила она. – Когда ты понял причину?

– Я полюбил тебя такой, какая ты есть, – ответил Герман, не задумываясь. – Тебе не нужно в этом сомневаться, я говорю правду. И ты бываешь несносной, с этим трудно поспорить, иногда ты и правда меня раздражала, особенно поначалу, но нельзя вот так просто взять и убрать из человека все дурное, чтобы полюбить сухой остаток. Это невозможно. Ты нужна мне вся, полностью.

Может быть, Стефания была права, затеяв этот разговор, может, для него сейчас самое подходящее время. В быстро тающих предрассветных сумерках гораздо легче открывать душу, а то, что там накопилось, с радостью рвалось наружу. Пожалуй, что Герман испытывал облегчение.

– Ты тоже мне нужен, – выдохнула Стефания, пряча лицо, и облако темных волос скрыло ее от Германа. – Я не хочу, чтобы это время заканчивалось…

Урок 8

В счастливые финалы гораздо проще верить, если самому пережить хотя бы один

Снова Стефания проснулась уже после того, как солнце встало из-за гор, и в проникающих в комнату лучах играли озорные пылинки. Стефания осторожно выбралась из постели, на ходу заплела косу и оделась, стараясь сильно не шуршать. В последнюю очередь взяла с кресла корону и аккуратно надела на голову. Тяжесть уже казалась привычной, почти незаметной, как и холод металла.

Стефания оглянулась на спящего Германа и не сдержала улыбки. Парень был таким милым, уютно устроившись на боку и подтянув под голову подушку, которую обнимал обеими руками, почти так же, как недавно обнимал ее, Стефанию. Вечная тревожная складка на лбу разгладилась, густые ресницы чуть дрожали, а на губах играла легкая полуулыбка. Кажется, ему сейчас снилось что-то очень приятное.

А в коридоре было так холодно…

Стефания поправила немного кривовато севшее платье, гордо выпрямилась, нацепила на лицо достойное королевы выражение и пошла в сторону тронного зала. До завтрака нужно было разобраться с кое-какими делами. Замок выглядел пустым и застывшим, но внизу, на кухне, уже шумела работа. Стефания остановилась, на миг ей показалось, что она слышит могучий храп Рене. Но, конечно, это была лишь иллюзия.

Стефания улыбнулась и продолжила путь. Тело было бодрым, настроение неожиданно хорошим, хотелось сделать как можно больше до того момента, как она снова увидится с Германом. Интересно, если предложить ему провести эту ночь в ее спальне, он согласится? Щеки обожгло смущенным румянцем, и Стефания прибавила шагу, чтобы стылый воздух остудил лицо.

– Ваше величество! Ваше величество! – ее догнала Марта. – Ваше величество, вашей аудиенции просят старосты двух деревень к востоку отсюда. Ночью, стало быть, пришли. Вы велели всех пускать.

Стефания на миг задумалась.

– Давай так… Скажи, что я приму их через час.

– Но завтрак, ваше величество!

– Позавтракаю потом. Ступай.

Марта поклонилась и убежала, а Стефания миновала наконец коридор и подошла к тронному залу. Надо оборудовать себе удобный теплый кабинет, обязательно с камином.

Она толкнула одну из створок, вошла, и дверь со скрипом закрылась за ее спиной. В зале были большие витражные окна, выходящие на темную сторону, так что тут всегда было довольно сумрачно. А тут еще и свечи никто не зажигал. Стефания прошла немного вперед и заметила – тут что-то не так. На одном из тронов – ее троне! – сидел Леннард.

На секунду тело охватила предательская слабость. Сердце сжалось, и Стефания ощутила самый настоящий, пронизывающий ужас. Но стоило Леннарду победно усмехнуться, как уверенность вернулась к ней.

– Как ты посмел вернуться в мой дом? – спросила она ледяным тоном. – Ты проиграл, Леннард. Все кончено.

– Вы все так же прекрасны, ваше высочество. – Леннард поднялся и посмотрел на нее сверху вниз.

Стефания хладнокровно поправила:

– Ваше величество.

Тяжесть короны на голове напоминала – она больше не беглянка, она королева, и этого уже не изменить, что бы ни происходило.

– Сейчас я позову на помощь, и тебе уже не сбежать, – добавила она. – Я же говорю, все кончено.

– Я знаю. А еще я знаю, что ты никого не позовешь, Стефания Ирмелин.

Она непроизвольно вздрогнула, своей реакцией только подтверждая его правоту. Да, она не станет звать на помощь, ведь она мечтала об этом – самой, собственной рукой, сразить убийцу своей семьи. Сейчас для исполнения ее желания было самое удачное время.

Она вытянула руку в сторону, материализуя в ней секиру из пространственного «кармана». Ее привычный вес вернул ощущение реальности.

– Ты не похожа на сестру, – сказал Леннард, спускаясь к ней с постамента. – Ни нежности, ни хрупкости, ни хитрости. Неукротимая, как зимняя буря, и прямая, как древко копья. Но никто и никогда не видел разницы. Разве это не обидно?

– Видели. Все видели разницу, – возразила Стефания, вспоминая слова Марты. – Кроме меня.

Второй рукой она помогала себе плести сложный магический узор, самый сложный из тех, что ей доступны. И Леннард это заметил.