Беглец

Охранник подбежал и склонился над лежавшим отцом Дмитрием.

— Вроде дышит, — сказал он подошедшему Михаилу. — Забирай Ольгу Александровну, его, а я с этими пока разберусь, — показал он на сидящего в грязи раненого.

Михаил помог выбраться из канавы Ольге, поднял отца Дмитрия, и они с Ольгой, поддерживая его с двух сторон, осторожно повели к стоявшей чуть поодаль своей машине.

Охранник подошел к первым выстрелившему в него раненному в руку амбалу и спросил:

— Сможешь машину своего шефа вести?

— Моя это машина, — сморщился тот от боли, — собственная. Семь лет за рулем. За лобовое стекло ответите…

— Шеф ответит, — уверенно заявил охранник. — Забирай своих корешей и догоняйте своих вонючих соратников. Тоже мне оппозиционеры-революционеры. Рванули без оглядки. Даже не проверили — живые вы или придуриваетесь.

— Точно, что ль, живые? — спросил окончательно сникший защитник пробега.

— Тебя переживут. Михаил у нас мастер спорта по временной обезждвижке. Взаимно перевяжитесь — и все дела. А остальных, если догонишь, предупреди — соберетесь ещё раз сумасшедший дом сжигать, сами сгорите со всеми своими тачками и мотоциклами. Его теперь святой Михаил охраняет. За батюшку всему вашему движению теперь ни дна ни покрышки, и ныне, и присно, и во веки веков. Так и поимейте в виду — полный аминь вам устроим. Так и передай своему шефу.

Разговор с Богом

Пытаясь хоть как-то разрядить нарастающий трагизм последних событий, едва не закончившийся вполне возможной из-за взаимной озлобленности дуэлью, Федор Николаевич, даже не дождавшись, когда рассеется пороховой дымок только что прозвучавшего выстрела, подошел к всё ещё не опустившему свой пистолет Зотову и нравоучительно стал вещать, зачитывая отрывок не то каких-то своих записок, не то, пересказывая своими словами какую-то из местных легенд, когда-то запавшую ему в память из-за полного несовпадения с тем, что ежедневно происходило вокруг.

— По непроверенным, но вполне достоверным данным, в 1883 году здесь, в саду при усадьбе, тоже состоялась дуэль. Двоюродный брат генерала был ранен в левую руку. Но последовавшее дознание сделало вывод о неосторожном обращении с оружием.

— Раньше генералы должны были уметь стрелять, — непонятно к чему заявил Бова.

— Генерал не стрелял, — возразил Федор Николаевич. — Стрелял его сын. Совсем ещё мальчишка. Заступился за мачеху. Говорят, очень красивая была. Его ровесница.

— Интересно… — очнулся наконец от ступора, вызванного неожиданным выстрелом, Николай. — Ты даже не целился.

— Раз на раз не приходится, — проворчал Зотов.

Заговорила и прикрывшая после выстрела руками голову Женщина.

— Жили тихо, спокойно. А теперь от чертей не знаешь куда деваться. Ещё стрелять начали… Как на войне побывала.

— Как насчет продолжения? — решил не то подначить, не то призвать противников к благоразумию Бова. — Будем ещё стрелять?

— Спрашивай у него, — не сразу ответил Зотов.

— Почему нет? — тоже не сразу отозвался Николай. — При одном условии… Когда она вернется. При ней.

— Если вернется, можешь спокойно ехать в Питер, — устало разрешил Зотов.

— Я ещё не закончил, — возразил Николай. — И ты, и я стреляем мимо. Посмотрим на её реакцию.

— Вот сволочь! — возмутился сразу всё понявший Бова.

— Готов притвориться мертвым или раненым, — не обращая на него внимания, продолжал Николай. — Ты тоже можешь на время изобразить что-либо подобное.

— Уверен, что она вернется? — спросил Зотов.

— Попутки тут исключаются, до города сто кэмэ, пешком не дотопать, единственный огонек в округе этот, — ткнул пистолетом в догорающую свечу. — Вернется. Мы отъехали всего ничего. Я подождал, что она передумает, и только потом решил вернуться и сказать тебе всё, что сказал.

— Шеф, не соглашайся, — закричал Бова. — Ты мимо, а он в тебя. Скажет потом, что нечаянно.

— Без комментариев… — огрызнулся Николай. — Зато мы раз и навсегда убедимся, на кого из нас ей наплевать. Возможно, на обоих сразу, что, по-моему, более вероятно. Мы с тобой избавимся от сомнений, а она… Ей это пойдет только на пользу. Не девочка, пора определяться.

— Зачем?! — снова закричал Бова, озадаченный молчанием Зотова.

— Давай без эмоций, — отмахнулся от него Николай.

— Что за глупости? Зачем ей определяться? В женщине всё должно быть загадкой, неопределенностью, таинственностью… Изменчивостью.

— Я же говорил, что он влюблен, — засмеялся Николай. — Изменчивости в ней действительно в избытке. Работа на телевидении выработала в ней это неприятное качество. Ну что, договорились?

Вместо Зотова неожиданно вмешался Вениамин.

— Что-то неможется — горбится да ежится. Пора уже и на посошок. Кому по домам, а кому поближе, где беда пожиже.

Бова растерялся:

— Какой посошок?! Тут сейчас такое начнется, ложек расхлебывать не хватит.

— Мажордом придет? — спросил Ленчик.

— Мажордом не придет, — продолжил Федор Николаевич свои исторические сообщения. — Его расстреляли в восемнадцатом году не то белые, не то красные, не то банда какая-то, что более вероятно. Факт имел место, а подробности отсутствуют.