Беглец. Второй пояс

– Я лишь удивлён тому, в скольких и сколько вложил сил ваш отец. Например… в тебя. Он отдал этому много дней, и никто не будет делать такое просто так, – Сам постучал пальцем по подбородку, задумчиво, понизив голос, прошептал. – Только, если кого-то нужно подготовить к схватке с другим Предводителем, – но уже через миг помотал головой. – Впрочем, о чём это я? Ведь у вас Предводителей так мало, что соседи начали поглядывать на ваши земли.

Нараш потемнел лицом, сделал шаг к Саму и прошипел:

– И это говоришь мне ты?

Я выругался, на этот раз про себя. И занялся печатями Сама. Он только недавно потерял сознание, ничего удивительного, что сейчас это вновь случится с ним. Мне не настолько интересно, что эти двое не поделили между собой. Я здесь сделал всё, что мог и даже немного больше.

Сейчас Рейка и Кирт отыщут Зотара, а мне хочется верить, что он жив и завтра, немного подлечив его, мы уйдём из города к Пепельным Равнинам. Туда, где видели мою семью. А Сам пусть завтра задаст свои вопросы. Может, к тому времени он остынет от горячки боя и перестанет давать волю языку. А может, найдётся кто из его людей и они сумеют удержать своего господина от глупостей. Сейчас это сделаю я.

Но с наскоку не вышло. У Сама оказался амулет, который защищал его Указы и контракты. Едва потянувшись к печатям, я наткнулся на шипастый шар и на миг отступил.

Но только на миг.

Мне не впервой встречаться с такими вещами, я давным-давно, ещё в Первом поясе научился ломать их, превращая в пыль. Справлюсь и здесь. Верну потом Саму стоимость этого дарсова амулета. И что за привычка у них обвешиваться ими, словно мастера Указов здесь ходят на каждом углу?

Хотя это я, конечно, гневлю Небо. Сегодня мне уже дважды с этим везло, глупо было бы думать, что везение будет вечным.

И не прекращая ругаться про себя, я занялся делом. Слишком сильно и быстро давить нельзя, в прошлый раз амулет буквально разлетелся на осколки, а такое Сам, как бы изранен ни был, уж точно не пропустит. Нужно осторожно-осторожно.

Я медленно, по волоску сжимал в воображаемых тисках шипастый шар, жалящий меня болью. И лишь мрачно ухмыльнулся, когда амулет сдался. Мне даже почудился треск. Но разве мог бы я услышать его за этим громким спором?

– И снова глупость, достойная такого молокососа, как ты. Клянусь, только память о твоём отце удерживает меня от того…

Сам ухватился за грудь и яростно рявкнул:

– Довольно! Память об отце? Что за глупость?

Словно услышав этот крик, рядом с нами оказались два стражника Нараша. Израненные, уставшие. Но они закончили свою технику передвижения между Нарашем и Самом, замерли, сжимая в руках мечи.

Один из них с угрозой произнёс:

– Господин, вы забываетесь.

Я не успел даже порадоваться своему успеху с амулетом, как мне пришлось шагнуть между ними и Самом.

– Стойте! Давайте просто замолчим…

Стражник оскалился:

– Ты кто такой, чтобы закрывать рот нашему господину?

Я сжал зубы. Кто я такой? Впился взглядом в их Указы, не встретил сопротивления и взялся за первый попавшийся из тех, что был побледней. Сейчас мы поглядим, кто здесь кто.

Опомнился я только когда Сам встал рядом, опустил руку мне на плечо и глухо сказал:

– Это мой брат и он прав – я умолкаю. Сегодня мы с ним внесли немалую лепту в оборону вашего города, Нараш. Погибло много моих людей, мы сами с братом ранены.

Нараш вздохнул, поправил разорванный рукав халата и признал:

– Я тоже погорячился, – его люди сделали несколько шагов назад, убирая оружие в кисеты. – Ты был в числе тех, кто прикрыл меня и моих людей. Так что теперь я должен и лично тебе. Сражение ещё не закончено, но после него ваш подвиг будет оглашён в центре города.

Сам усмехнулся:

– Как будто это мне нужно.

Нараш твёрдо ответил:

– Нужно. Один гений пал, значит, нужно появиться другому.

Я замер, услышав эти слова. Это что, Нараш знает, что Креод погиб? Хорошо хоть, не знает от чьих рук. А может, и знает, но маска надёжно спасает меня от разоблачения.

Сам же опять ухватился за грудь и глухо произнёс:

– Я слышу в твоих словах слова дяди, Нараш. И деда.

Слева раздался многоголосый крик, далёкий и неразборчивый. Мы все повернулись в сторону города. С его стен спрыгивали десятки фигур, волной устремляясь к сектантам и ещё открытым пробоям.

Нараш требовательно спросил:

– Это кто?

Я хотел уже было пожать плечами и ответить, что мне-то откуда знать, но сообразил, что вопрос не ко мне. И промолчал. Отметил, что один из стражников, левый, поднял руку, положив её на грудь и замер, а взгляд его стал безразличным, глядящим сквозь меня. Точь-в-точь как у Рейки, когда она обращается духовным зрением в моё тело.

Через два вдоха взгляд его прояснился, он развернулся к Нарашу:

– Господин, вышел ещё один крупный отряд из Поля Битвы.

Нараш хмыкнул:

– Ну, мы справились и без их помощи, но подмена уставшим и погибшим всё равно необходима, – переведя взгляд на нас, он повёл рукой. – Предлагаю вернуться за стены. Мой лекарь оглядит вас и займётся вашими ранами.

Я покачал головой:

– Благодарю, старший, но у меня в отряде есть лекарь, да и сам я…

– Господин!