Беглецы в Бесконечность

За окном где-то далеко, на западе или востоке, он ни когда не помнил — где, вставало солнце, из-за крыш Центра летели вперемешку с мокрым снегом солнечные лучи, на прике у него встретились две руки — Нуры и Кони. Алекс затаил дыхание.

А сразу после завтрака, на котором совершенно ни кто не обращал внимания на Алекса и не подмигивал ему (чего он непонятно почему опасался), начались неприятности. Не успели Слави, Павел и он усесться возле окна в глубокие кожанные кресла (обанкротившийся отель на Дейвицах) и заняться мужским делом — скручивать по джойнту, как у Алекса зазвонил в кармане джинсового пиджака мобил. Уставившись недоуменно на дисплей, он все же сообразил и передавая Павлу телефон, пояснил:

— Из этого, "Максима" звонят. А ты у меня по менеджменту. Ну и язык тебе знаком…

Павел с трепетаньем в душе-руке взял трубку и нажал кнопку:

— Алло, ассистент по менеджменту пана Шаркоффа слушает…

А затем только внимательно слушал, что ему терли по телефону, не произнеся больше ни одного слова. Ну лишь попрощался:

— Мне то же жаль. До свидания.

Слави и Алекс уставились в нетерпении на ассистента, Павел выключил телефон и положил его на столик возле Алекса. Затем сообщил ту самую неприятность:

— Они отказались. Отказались искать нам продавца с землей. Мотивировали большой загруженностью…

Сначало Алекс и Слави просто сидели с широко раскрытыми ртами и молча пялились на Павла, переваривая новость. Ну а затем конечно, сказали все, что думали о "Максиме", его хозяине, его клерках и их родственниках. Хорошо что произнесенно все было на русском, а поэтому в общем-то почти ни кто и не понял, чего пожелали добрые хиппи старшего возраста простым клеркам фирмы "Максим". Окончив с пожеланиями, Алекс и Слави уставились друг на друга.

— Ну что будем делать, морда?

— Да главное не в этом, а как они суки узнали!..

И внезапно, не сговаривась, синхронно поссмотрели на мобильный телефон фирмы "Самсунг" старшей модели. Сначало на мобил, затем друг на друга, потом снова на мобил… Серая пластмаска увесистой мыльницей лежала на краю журнального столика, набитая электроникой и опасностью. Алекс поднял голову, правой ручищей притянул к себе Павла и вдохнул ему в ухо клуб отхсеченного дыма:

— Павел, дружище, возьми пожалуйста мобильник, вынеси во двор, положи его на кирпич, а другим изо всех сил вдарь по нему. Но перед этим набери какой-нибудь номер ну из этого самого телефона…

4.

Слави остался в Центре, окруженный Диди и друзьями-приятелями, которые изо всех сил пытались помочь президенту. Но ни чего не помогало, смех и кашель душил Слави — как только он представлял эфект удара кирпича по включенному телефону для ушей предположительного агента. А Алекс и Павел усевшись в кадилак разрисованный под джинсы, отправились покупать новый мобил.

— Я конечно погорячился, Павел… Можно было и не бить телефон, а просто купить новую симку и вставить в мобил, но уж очень я разозлился, -

пояснял Алекс крутя руль и бдительно следя за туземцами, как пешими, так и автомобильными, что просто норовили устроить американцу какую-нибудь пакость, подскользнуться на грязном снегу или просто въехать каким-нибудь "ведром" в зад.

Но все кончилось хорошо, кадилак без проблем и аварий доехал с Алексом и Павлом до центра, на этот раз с маленькой буквы, просто центра города Праги, столицы Чешской Республики и так далее. Запарковав машину под запрещающим знаком, Алекс и Павел вылезли на свежий мартовский воздух, весь пронизанный выхлопами автомобилей и летящим в разных направлениях мокрым снегом. Вокруг них мельтешили туристы и аборигены, бомжи и диллеры тяжелых наркотиков, проститутки и ученицы гимназий. Сверху сыпало и дуло, рваное мартовское небо с белыми полосами и серыми тучками, между которыми мелькали голуби и солнечные лучи. Одним словом — город жил своей обычной полнокровной жизнью, продавал и покупал, веселился и печалился, пил, ел, посещал общественные туалеты…

На улице Народни Триды туристов было меньше, бомжей больше, но больше всего было местных жителей. Каждый занимался своим делом, в громаду торгового центра, снова центр! ни чего не поделаешь, в громаду торгового центра и конечно из громады спешили предположительные покупатели, размешивая в кашу грязь растаявшего снега. Возле киоска с пивом стояли какие-то опухшие потребители, панки и бомжи приставали к людям с просьбой о мелких деньгах и сигарете, группа карманников цыганской народности притворяющиеся — неумело! итальянцами, готовились к посадке в известный во всей Европе трамвай номер 22. Известный конечно как раз карманниками. Возле общественного дабла стоял слегка подвыпивший классик чешской литературы, андеграундный поэт и вечный бунтарь Иван Йироус, сорок с лишним лет из своих шестидесяти четырех известный больше по прозвищу Магор. Его стихи изучали в школах, а прозвище, что в переводе означало — Идиот, он получил в андеграунде, где же еще.