Беглый огонь

— Всему свое время, — отрезал сухопарый, метнув на сидевших перед ним ледяной взгляд. — И каждому свой час. — Он выдержал паузу, добавил:

— Это верно так же, как и то, что каждый должен заниматься своим делом. Своим, вы поняли?

— Да, босс.

— Валерий Эммануилович, — обратился Филин к молодому, — когда вы планируете начинать операцию в Покровске?

— Как только все уляжется…

— Что — уляжется? Через неделю с небольшим начнется такая свистопляска, что мало не покажется никому! — Филин осекся, словно сболтнул лишнее. Произнес чуть ниже тоном:

— Купить группу предприятий стоимостью никак не меньше восьмисот миллионов долларов за тридцать — сорок — это что, плохой бизнес?

— Я этого не говорил.

— Теперь вам не помешает никто и ничто. В Москве — поддержка на всех уровнях: патриоты-товаропроизводители отбирают отечественные заводы у немцев и жидов. Во всех губернских структурах вам есть на кого опереться. Груздев мертв.

Чего еще вам не хватает? Или вас что-то смущает?

Несмотря на выволочку, молодой человек, казалось, остался совершенно спокоен:

— Только спешка. Большие деньги спешки не переносят.

— У нас есть от силы месяц. — Филин замолчал на мгновение, словно решая, говорить ли дальше. — Через неделю, максимум полторы, рубль полетит к такой едрене матери, что… Мы должны успеть в Покровске, пока московские верхи будут делить вновь открывшиеся вакансии в Белом доме, пока силовики будут вибрировать и трястись в усилениях, а граждане метаться по магазинам, сметая все и вся…

Через полгода во власти будет уже так плотно, что не проскользнет лезвие ножа! — филин перевел дыхание, замолчал, спросил тихо, почти шепотом:

— Или вы не готовы к работе, Валерий Эммануилович? — И уставился на молодого ледяным немигающим взглядом.

— Я готов.

— Кротов будет с вами активно взаимодействовать… Не так ли? — Теперь хозяин смотрел на крупного.

— Да нет базара.

— Вот и славно. Я хочу, чтобы завтра вы уже были на месте. Вместе со своими людьми.

— Да, босс.

— До свидания. Информируйте меня по основному каналу связи.

Двое встали и без суеты покинули кабинет. Сухопарый посидел секунд тридцать, нажал кнопку на столе:

— Панкратов, зайди.

Мужчина лет шестидесяти появился из дверцы, скрытой декоративным стеллажом в дальнем конце кабинета.

— Как тебе наши вьюноши?

— Бодры, — пожал покатыми плечами Панкратов. — Но молодой, похоже, что-то подозревает.

— Да бес с ним! Пусть побегает, расшевелит этот дремлющий муравейник, и тогда…

— Как будем его убирать? — Реши сам.

— Понял. А вот с Кротом я бы повременил.

— Почему?

— Братву без присмотра оставлять нельзя, пока не сформируется новый лидер.

— Боишься, распояшутся?

— Просто по глупости и недомыслию могут создать проблемы по основной операции. А маленькая проблема, если ее не решать, может превратиться в большую беду.

— Возможно, ты прав. — Филин задумался, добавил:

— С Кротовым тоже разберись сам, на месте. По ходу пьесы. — Он снова замолчал, потеребил подбородок. Спросил, но вовсе не о частностях, а о самом деле:

— Справишься, Степан Ильич?

— Обязательно. Если не будет неожиданностей.

— Обойдись без них, ладно? Оч-ч-чень тебя прошу, — сузил глаза сухопарый.

— Это да… Только, как известно, накладки всегда бывают… И из всех возможных неприятностей случается именно та, ущерб от которой больше.

Сухопарый закаменел лицом и — смягчился, губы его растянулись в улыбке.

— Не набивай себе цену, Ильич. Я ее знаю хорошо. Но помни: Москва ждать не любит.

— И по чужим бедам не плачет…

— Это точно. Нам нужно успеть на Москве, очень нужно. Полгода — срок только для кретинов. Времени у нас после Покровска будет три недели. От силы — месяц.

Если нет, мы с тобой… Ну да ты и сам знаешь, Ильич.

— Знаю. Мертвые молчат.

Глава 3

Мэр Покровска Юрий Евгеньевич Клюев вышел из дому в прекрасном расположении духа. Машина, мощная «вольво», ожидала у подъезда. Чуть поодаль плелся Витек, здоровенный битюг, представительская охрана, потому как для другой не было у Клюева в Покровске никакой надобности. Как пелось в песенке времен перестройки с ускорением: «У нас все схвачено, за все заплачено…»

Витек усадил босса, прикрыл дверцу, но не по-лакейски, а скорее как любимый и любящий затек, обошел авто, приоткрыл водительскую, готовясь сесть за руль.

Откуда вынырнули эти два подпитых, он так и не сообразил, — бомжи не бомжи, но люди, крепко принимающие и зарплаты не видевшие уже месяцев пять, никак не меньше.

— Во как живут слуги народные, — просипел один и икнул. — Такая тачка никак не меньше ста лимонов потянет, а, Колян?

Колян, здоровенный бугай, стриженный под братка, но притом одетый в какую-то брезентуху, пахнущую соляром, никак не походил на делового, так, хулиган десятилетней давности, отупевший от водки, каракатицы-жены и полной безнадеги, попер вдруг рогом:

— Хозяева жизни, мля… Эдик, а может, этому гладкому по рогам надавать?

Витек задержался с дверцей, глянул вопросительно на босса.