Беглый огонь

И такое возмущение вдруг мое сердце сжало, такая ненависть наэлектризовала мои мускулы, что я вскочил, бодрый, словно берсерк, подхватывая с земли свой «хай пауэр», и засадил бюреру между глаз всю обойму. Одну пулю к одной.

И никакая защитная аура бюрерская не подействовала. И никакая адская хитрость ему не помогла.

Потому что в тот миг я его реально ненавидел. И хотел сжить со свету как можно скорее.

Мое намерение было несокрушимым.

Наблюдая агонию жирного монстра, исчадия неприютных подземелий, я думал вот о чем. Если бюреры и впрямь появились на белом свете как результаты генетических экспериментов спецслужб над преступниками, значит, встреченный нами в тот день Баранов, он же Берзоев, он же уголовник в бегах, родись он на двадцать лет раньше, вполне мог бы угодить в лапы к тем самым спецслужбистам и стать… одним из таких вот бюреров! Вот это был бы номер, да.

А когда бюрер издох, я бросился с Константину.

Первым делом стащил с его спины тяжелый ствол.

Потом перевернул друга на спину – лицо его было мертвенно-бледным, губы сухими, бескровными.

– Тополь… Ау! – Я похлопал его по щекам. – В школу пора, Костя!

Реакции – ноль.

Приложил ухо к его груди. Хвала Черному Сталкеру – я услышал хорошо знакомое мне «тук-тук-тук».

Я снова похлопал Костю по щекам. Полил ему на лицо из фляги.

И лишь удостоверившись, что он в глубокой отключке, полез за стимулятором.

Длинная толстая игла прошила одежду Тополя, пронзила кожу, и вот уже кровь разнесла по организму моего товарища вещества, способные поставить на ноги и быка. Спасибо некробиотику Трофиму – снабжает меня новейшими лекарствами. Небесплатно, конечно.

– Что здесь происходит, нах? – спросил Тополь.

– Широко простирает химия руки свои в дела человеческие, – ответил я, облегченно откидываясь назад.

– Что ты сказал?

– Это не я сказал. Это химик Менделеев.

К Мертвому городу мы подошли уже в сумерках, усталые, голодные и злые.

Тополь прихрамывал – от усталости это с ним бывало.

Я думал над тем, что с бюрером-то, в сущности, нехорошо получилось. Шел себе бюрер по своим делам… Может, его Хозяева Зоны куда-то послали… Или темные сталкеры…

Шел он, значит. А Тополь в него зачем-то выстрелил.

В такой юридической оптике все дальнейшие действия мутанта представляются самообороной. А все наши действия… хм… с формулировками я затруднялся, но на душе было как-то нехорошо.

Еще у меня голова болела. Так, что туши свет. Боль пульсировала в голове, мигала, как праздничная гирлянда. Глазам было больно глядеть. Во рту стояла такая сухость, словно я дня три не брал в рот ни капли воды. В общем, типичная радость под названием «остаточная акклиматизация».

– Где ночевать будем? – спросил Тополь, не отрывая взгляда со своего датчика аномалий.

– А что, варианты есть? – удивился я.

– Есть. Мне тут наследство привалило.

– Что еще за наследство?

– Помнишь Нелиня?

– Какого Нелиня?.. А, друга этого ловчилы Шустрого из «Чистого неба»?

– Ну да, его. Он еще в Анапу к дяде уехать собирался. И денег у меня занимал.

– А что с ним?

– Представь себе, ничего. Сказал, что со сталкерством завязывает. Все продал. А что не смог продать, раздарил. Короче, уехал в свою Анапу две недели назад…

– Можно уже делать ставки, когда назад вернется – через месяц или к Новому году?

– Экий ты пессимист…

– Пессимист – это хорошо информированный оптимист, – отшутился я. – Так что Нелинь?

– Свой схрон мне в Мертвом городе завещал. Он его в детской библиотеке устроил. Говорил, камер слежения везде навешал. Подходы заминировал. Там аптечки у него. И боеприпасы… И кровать устроена… Короче, все, что надо сталкеру с дороги!

– Неплохо! Тебя послушать, так не хуже моего в Ёлкином Лесу. Но только…

– Что только?

– Не верю я в Нелиня твоего. Он всегда производил на меня впечатление маменькиного сынка, которому только из-за его везения все еще не оторвало голову. А на самом деле он – отмычка-переросток. Если смотреть объективно, по его умениям – место ему под шконкой. А вот гляди ж ты – с нами, со сталкерами, на равных вроде бы, ко всем на «ты»…

– Вообще-то я с тобой согласен. В оценке Нелиня. Но только какое это имеет отношение к его схрону в библиотеке? На халяву ведь и уксус сладкий, так?

– Нет, не так. Уксус сладкий на халяву, только если он уксус. А если он яд – тут уже совсем другая поговорка к месту.

– Ты хочешь сказать, что у ненадежного маменькиного сынка Нелиня и места ночевок такие – ненадежные?

– Примерно.

– Ну а ты что предлагаешь?

– Действовать по обычной схеме. Найти жилой дом, какой понравится. Желательно в большом жилмассиве. И там на первом этаже окопаться.

Тополь громко вздохнул. Как видно, ему не нравилась эта идея – окапываться, организовывать оборону, когда можно прийти на все готовое и просто лечь спать.

Однако у меня была моя хваленая интуиция. Я не сдавался.

– Ну ты хоть понимаешь, что бесплатный сыр только в мышеловке?

– А ты хоть понимаешь, что Зона – одна большая мышеловка с бесплатным сыром? Боишься мышеловок, не ходи в Зону! – окрысился Тополь.