Бей своих!..

Эх, да вряд ли в целом свете

Кто-то нас поймет.

Запил пивом мысли эти

И понес в народ…

ВЕСНА

Скоро в вышине проснется крона.

Мусор жгут, и воздух чуть горчит.

На суку знакомая ворона

«Имярек!» нахраписто кричит.

Серость, ну чего ты разоралась?

Я и сам выдумывать горазд.

Но надежды сладостной хоть малость,

Мне сдается, имярек не даст…

СЧАСТЛИВЫЙ КОНЕЦ

А. Поперечному

Рим

был отравлен черной икрой,

Взятой с собой для продажи, —

Этой советско-туристской игрой —

Стыдно рассказывать даже.

Мелочь — две баночки! — ерунда,

Прибыль для официанта,

Но предложить и продать без стыда —

Нету такого таланта.

Эти две банки сумку прожгли,

Солнечный Рим омрачили.

Добрые люди и здесь помогли,

Душу мою облегчили.

Улица Кандиа. Стол и навес,

Четверо жителей римских.

Мы говорим переводчика без,

Без искажения в мыслях.

Жесты, улыбки, интерразговор —

 Яшин, Кутуньо и Карра.

Вспомнили песню. «Кантаре, синьор?»

И появилась гитара.

Римляне ставят вино — за игру,

Дружбу и город великий.

Я им дарю на прощанье икру

И ухожу, ясноликий…

* * *

В Тюмени зимней, вдалеке от дома,

Под серым небом бросилось в глаза:

Не тронута рябина у обкома,

Боярышник не склеван — чудеса!

Зимующих пернатых не хватает?

А может быть, уподобляясь нам,

Они тогда к обкому прилетают,

Когда в других местах

конец кормам…

МОЖЕТ, ЗРЯ?

Позабудется едва ли

Трепет памятного дня,

Как поэты обсуждали

Начинавшего меня.

Мы тогда уж не мечтали,

Что шагаем в коммунизм,

И меня не обличали —

Отмечали мой лиризм,

Не гражданственность, не смелость.

И желали наперед,

Чтобы пелось, как хотелось…

Евтушенко вдруг встает:

«Да рвани же ты рубаху!» —

Слышу в голосе металл.

Но, конечно, не со страху

Я рубаху рвать не стал.

Ну, — во-первых, как-то стыдно

Бушевать при людях чтоб,

Да и жили незавидно —

Бедноватый гардероб…

Был порою ворот тесен,

Но, издав немало книг,

Кроме самых личных песен,

Не срывался я на крик.

Уж, казалось, перестройка —

Всюду ор и мордобой,

Но опять пытаюсь стойко

Быть в стихах самим собой,

Лишь порой вздыхаю на ночь:

Громкой славы не знавал.

Эх, Евгений Алексаныч,

Может, правда зря не рвал!

Ну, хотя бы вам тогда.

А?..

В НИДЕ, НА КОСЕ

Встал народ стеной на пирсе,

Поплавок у поплавка.

Одинаковые мысли:

Как поймать бы судака?

Пусть разнятся их наряды,

Возраст и аккредитив,

До чего же схожи взгляды,

Устремленные в залив!

И попробуй разобраться,

В чем секрет и где ответ —

Может быть, прочнее братства

В мире не было и нет?

Не страшны им ливень с градом,

Ветер, шторм, девятый вал.

Но не дай бог, если рядом

Судака

собрав поймал…

О КАРАМЕЛИ

И я летал за тридевять земель

Еще давно, когда по самолетам

Два раза разносили карамель,

Свободно выпивали…

Да чего там!

Не буду ностальгически вздыхать

О том, что не видали наши дети,—

Им жить да жить, и нам еще пахать,

За перестройку пребывать в ответе.

Все к лучшему — надеяться хотим,

Но все-таки замечу без нотаций,

Что если мы в грядущее летим,

То «Взлетная» могла бы и остаться.

НА ЗЛОБУ ДНЯ

* * *

Регулируемый рынок — что за напасть?

Как его обозначить привычней? — спросили.

Если кратко, по-ленински:

та же советская власть

Плюс

спекулизация всей России.

РЕВОЛЮЦИОННЫЕ ПЕРЕМЕНЫ

Мы перестройку окрестили

Привычным словом,

но учтем,

Что революция в России

Всегда идет чудным путем!

Нужны ль разительней примеры?

Впервой в цепи имен и дат

Подпольные миллионеры

За революцию стоят!

РЕКОРД

Не сотвори из рекорда кумира!

Но ведь и Гиннесс в гробу подтвердит:

Самая длинная очередь мира

Та, что по Бронной в «Макдоналдс» стоит.

ИТОГ

Проходимцы и дельцы

Разводили тары-бары:

Мол, появятся купцы

И появятся товары.

И открыли рот глупцы,

Вдоль пустых прилавков бродят,

Убедившись, что купцы

Ничего не производят.

НЛО

Я в столовой съел обед —

Неопознанный объект:

По пути в желудок

Завис на двое суток.

ПРОГРЕСС

Я уже немало пожил,

И давно признать пора:

Все приходит —

только позже! —

К нам в страну из-за бугра.

От масс-культа до поп-арта.

И гремит «металл» в избе,

И пестрит родная карта

Чужеродными СП.

И стриптиз почти в законе,

И рулетка в ход идет,

И уже Сильвестр Сталлоне

На экране красных бьет!

* * *

Выхожу я из ломбарда,

А кругом звучит ламбада.

Можно весело пожить,

Если вещи заложить!

БРОСЬ СИГАРЕТУ, БРОСЬ!

Когда из всех квартир неслось

В преддверии нехватки новой

С надрывом:

«Сигарету брось!» —

Народ не верил Пугачевой.

В ответ на возмущенный шквал

Правительство не задрожало:

Мол, вас Минздрав предупреждал

И Алла вас предупреждала!

ВСЕ ЭТО БЫЛО БЫ СМЕШНО…

Шутка, когда б не народные слезы…

Вновь повторяется наше вчера:

Прежде литовцев сгоняли в колхозы,

Нынче выталкивают на хутора.

ПЕРЕСТРОЙКА

В арбатском переходе — Монпарнас —

Похож на нас в раздрызге и в загоне.

Прыщавый парень

бьет по струнам битый час,

Небритый хмырь фальшивит на гармони.

О, Господи, как скучно и старо!

То вдруг благоволят, то бочки катят…

За что недавно

выводили из метро,

За то же в подземелье нынче платят.

ЛИТЕРАТОРУ-РАДИКАЛУ

Убийственна эта особенность —

Шарахаться взад и вперед.

«Одна только частная собственность, —

Кричишь ты, — Россию спасет!»

Идея достаточно властная,