Бейкер-стрит на Петроградской

Академик В. В. Виноградов: «…Что это, как не холодная имитация любви!..»

Профессор Н. В. Измайлов: «…Германн — один из немногих образов Пушкина, в которых осуждение дано с такой, можно сказать, законченйой прямолинейностью».

Наконец, сам А. С. Пушкин: «…это, уже пошлое лицо…», «…ни слезы бедной девушки, ни удивительная прелесть ее горечи не тревожили суровой души его…», «…Письмо… слово в слово взято из немецкого романа…».

Выбор Виктора Проскурина определял нашу концепцию — во всем следовать автору. В его «типе» что-то немецкое, он скрытен, внешне мало эмоционален, но наполнен при этом взрывным темпераментом. На первый взгляд он малосимпатичен, но, будучи хорошим актером, может вызвать то самое грустное сочувствие, жалость к Германну, которые ощущаются и у Пушкина.

Однако Центральное телевидение не соглашалось на эту кандидатуру. Пришлось ехать в Москву, в «Экран», объясняться с добрейшим Борисом Михайловичем Хессиным, читать ему лекцию о том, кто такие петербургские немцы.

В конце концов Проскурина утвердили.

Итак, будем читать «Пиковую даму»!

С самого начала, с первого прочтения, я постоянно ощущал два голоса, два начала в этой прозе: мужское и женское, ум и сердце, анекдот и рок, сплетню и тайное движение души. Поэтому я разбил текст на мужскую и женскую роли.

Читать должны были Алла Демидова и Олег Басилашвили. Но Басилашвили отказался — в то время он был занят у Евгения Ташкова на съемках фильма «Подросток» по Достоевскому. Поэтому Алла читала одна. Как всегда бывает в таких случаях, судьба распорядилась гораздо разумнее, нежели мог распорядиться ты сам.

Диалоги «Пиковой дамы» — одиннадцать сцен — сыграли Виктор Проскурин, Елена Николаевна Гоголева, Иннокентий Смоктуновский, Виталий Соломин, Ирина Дымченко…

Мы очень бережно отнеслись к пушкинским текстам, старались не упустить ни одной запятой. Алла долго и мучительно учила тексты, развешивала подсказки на декорациях, чтобы не ошибиться. А Виталий Соломин, столкнувшись с огромным монологом Томского, нашел вполне оригинальный способ: он записал монолог на диктофон и во время съемки тихонечко транслировал его, повторяя текст. Замечательно получилось! Впоследствии я не раз применял метод Соломина на других картинах.

Знакомые Елены Николаевны Гоголевой, узнав, что она будет играть старую графиню, спросили: «А петь романс вы будете?»

Как оказалось, до нас Гоголева никогда не снималась в кино. У нее даже не было государственной кинематографической ставки. Мы должны были хлопотать ей ставку, чтобы рассчитаться за работу.

На съемочной площадке она трусила, была скромна и послушна.

Кинематографическая «девственница»!

Ей было восемьдесят два года, но читала она без очков. Однажды по моей команде «Сядьте!» грохнулась мимо стула и ударилась головой о косяк, но ее спасли тяжелый чепец и толстые юбки.

На озвучании я пытался оживить старую графиню голосами басовитых актрис. Пробовал даже мать Ильи Авербаха Ксению Владимировну Куракину, знаменитого педагога по технике речи в Ленинградском театральном институте. Но в конце концов озвучила себя сама Гоголева.

Эта замечательная актриса оказала нашей картине огромную честь своим участием.

Иннокентий Смоктуновский играл Чекалинского, в доме которого Германну суждено было проиграть свое состояние и сойти с ума. Несмотря на все мои заверения об отсутствии в повести мистического начала, в самом финале нам вдруг является что-то фантастическое. Обдернулся ли Германн или под гипнотическим взглядом Чекалинского вытащил вместо назначенного туза роковую пиковую даму?

«Well…» — сказал Иннокентий Михайлович, жуя морковку. Это была его любимая присказка и любимая жвачка.

Раиса Беньяш, ленинградский авторитет в критике, сказала Алле Демидовой, с которой дружила: «До Пушкина дотянулся только Смоктуновский. А вы зря подстриглись…»

В целом же вокруг картины был заговор молчания. И только через год, когда 6 июня, в день рождения Пушкина, «Пиковая дама» была показана по Первому каналу, тотчас же обрушился шквал телефонных звонков, поздравлений и тому подобное. Тогда мы поняли, что попали в «десятку».

Булат Окуджава в «Литературной газете»: «…Посчастливилось посмотреть „Пиковую даму" — ленинградскую постановку с прекрасной Аллой Демидовой во главе. Это беспретенциозное прочтение Пушкина мне дороже, приятнее иных режиссерских ухищрений. В эту пушкинскую годовщину, когда есть достаточно много материалов, связанных с великим поэтом, я рад появлению такого чистого прочтения».

И если прикосновение к «мистике» кого-то и напугало, то не меня. Я был счастлив снова работать Юрием Векслером, который к тому времени вышел из больницы. Художником стал старший из Капланов — Исаак. Денег было мало, и он построил в небольшом павильоне сложный декорационный комплекс, который просматривался с разных сторон многими анфиладами и покоями.

Теперь я не только не жалею, что взялся за «Пиковую даму», но считаю эту картину лучшей из всего того, что довелось мне сделать.

И еще одна цитата из Пушкина: «Не надобно всего высказывать — это тайна занимательности…»