Белая акула

Теперь она хотела испробовать тот же метод с другим видом китов – атлантическими горбачами. Мейси слышала о новом институте и читала некоторые статьи Чейса об акулах; знала, что у него есть нужные лодки, мозги и опыт работы с глубоководными животными. Знала она и о том, что горбачи летом проходят восточней Оспри, двигаясь к северу. Мейси предложила на три месяца принять ее на острове с командой морских львов, вывозить их в океан и помогать в исследованиях... ну, скажем, за десять тысяч долларов ежемесячно?

Чейс сразу же дал согласие, пытаясь не выдать голосом волнение. Такой вариант мог означать спасение – не только финансовое, но и интеллектуальное: колоссальный проект с отличным финансированием и уважаемой коллегой.

Единственная трудность заключалась в том, что доктор Мейси должна была прибыть со дня на день, и Чейс истратил кучу денег (которых не имел) на подготовку к ее приему и устройству морских львов, а первый чек доктора Мейси пока не поступил. Если она поменяла свои планы, решила не приезжать на Оспри, но поленилась сообщить ему... Если...

Чейс предпочитал об этом не думать.

* * *

Мозговой центр института располагался в двадцати двух комнатах огромного викторианского здания, в котором прежде находилось родовое гнездо островного клана. Облик дома не менялся, но содержимое стало иным: тут размешались жилые помещения института, кухня, управление и связь. Строение обветшало, стало малопригодным для жизни, и по первоначальным грандиозным планам Чейса его следовало снести и заменить современным – цена операции превышала миллион долларов. Но теперь Саймон радовался тому, что дом остался нетронутым: он уже успел полюбить его. Из большого, полного воздуха кабинета с высоким потолком, настоящим камином и застекленными створчатыми дверями он видел остров Фишере, а в ясные дни – Лонг-Айленд.

Когда Чейс с Максом вошли в кабинет, госпожа Бикслер натирала оловянную посуду и смотрела канал «Погода».

– Доброе утро, госпожа Би, – приветствовал ее Чейс.

– Утро было давно, – ответила госпожа Бикслер, – а сам ты выглядишь словно после трехдневного загула. – Она посмотрела на Макса. – Неужели ты брал мальчика на акул?

– Брал, и он отлично себя показал... Благодаря вашим сандвичам.

– Вам повезло, – нахмурилась госпожа Бикслер, возобновляя работу. – Вы были чисты, просты и везучи. Не искушайте судьбу, хочу сказать.

Формально госпожа Бикслер значилась секретарем Чейса: фактически она являлась управляющим хозяйством института и самоназначенным смотрителем. Шестидесятилетняя вдова, чьи дети жили где-то на Западе, она была членом семейства прежних владельцев острова и после корейской войны жила здесь круглый год, добираясь до материка на собственном деревянном катере 1951 года рождения, который держала в собственной же бухте.

Сначала, когда семейство покинуло остров, госпожа Бикслер переехала в маленький дом на берегу близ Майстика: но когда Оспри достался Чейсу и он осознал, что каждый день звонит ей, чтобы получить совет относительно острова, строений на нем, канализации, электросистемы и колодцев, – он попросил ее вернуться и поработать на институт. Она вернулась – на собственных условиях, среди которых было вселение в прежнее четырехкомнатное жилище рядом с кухней в главном строении.

Коллекция оловянной посуды (музейного качества собрание кружек, бутылок, тарелок и подсвечников семнадцатого – начала восемнадцатого века) принадлежала госпоже Бикслер и стоила, вероятно, несколько сотен тысяч долларов. Госпожа Бикслер могла ее продать, спрятать в каком-то хранилище или держать у себя в комнатах, но по традиции посуда находилась в комнате, ставшей кабинетом Чейса; здесь, как заявила госпожа Бикслер, коллекция и останется.

– Мэм, почему вы это смотрите? – спросил Макс, указывая на телевизор, установленный в мебельной стенке.

– Быть слишком осторожным невозможно, – ответила госпожа Бикслер. – Вот чего не может быть, так это излишней осторожности.

Госпожа Бикслер зациклилась на катастрофах. В 1938 году, в трехлетнем возрасте, она пережила грандиозный ураган, опустошивший Новую Англию; если ей верить, она помнила, как с мыса Напатри взлетали дома – и уплывали в море. Она пережила на острове еще с полдюжины ураганов. После того как в 1991 году ураган «Боб» сломал деревья, выбил окна и забросил лодку для ловли омаров высоко на берег бухты, госпожа Бикслер взяла банковскую ссуду на покупку спутниковой антенны – теперь она могла смотреть канал «Погода» круглые сутки и заблаговременно готовиться к очередному удару стихии.

– Что там? – поинтересовался Чейс.

– Ничего особенного. Не хватит лягушонку ножки промочить. Но к востоку от Пуэрто-Рико омерзительная область низкого давления.

– Я имел в виду наши дела. Что-то от агентства или департамента? Нам разрешили тащить кита?

– Ничего. Я звонила в обе конторы, и автоответчик пожелал мне всего наилучшего.

Чейс, словно тасуя карты, провел пальцем по кипе писем на столе.

– Мы получили чек от доктора Мейси?