Белая гвардия Фридриха Эберта

Такие люди были среди ветеранов всех армий Великой войны. В России они шли в «цветные части» или «каппелевцы», в Италии — в «сквадристы», в Австрии — в «геймверы (хаймверы)», в Германии — во фрейкоры. С одной стороны, они ненавидели «ноябрьских преступников» — коммунистов-спартаковцев — угрожавших Германии, после нанесения ими не побежденной на поле боя германской армии «удара ножом в спину». С другой стороны, они не в меньшей степени ненавидели и буржуазных политиканов и «жирных котов», «тыловых крыс», нуворишей, нажившихся на войне, отсиживавшихся в тылу и приведших нацию к катастрофе. Почти никто из фрейкоровцев не имел политического образования, никто из них не имел опыта жизни в условиях либеральной демократии, а то, чем их «порадовал» Веймар, мало способствовало появлению у них симпатии к этой форме государственного строя. Но, наряду с фанатичным антикоммунизмом, их движущей силой был и не менее фанатичный национализм, которого, честно говоря, нередко не хватало их идеологическим соратникам из рядов российской интеллигенции, поднявшим оружие против большевизма, но оказавшимся неспособными вытравить из себя либеральный дух и, говоря по-русски, «распускавшим нюни» — вроде вообще-то не сентиментального в иных жизненных ситуациях Бориса Савинкова в «Коне вороном». Да и по сей день у нас почему-то принято именовать Гражданскую войну 1917–1922 гг. «братоубийственной» — хотя какое там «братство» у белых с красными, когда еще святой апостол Павел вопрошал: «Что общего у света с тьмою? Какое согласие у Христа с Велиаром?» (2 Кор. 6, 14–15).

Иные фрейкоровцы постарше тосковали по «доброму старому времени», когда Германией правил кайзер, и мечтали о реставрации Гогенцоллернов. Но многие были готовы всемерно поддерживать и защищать республику — до тех пор, пока она была в состоянии поддерживать закон и порядок, защищать национальный престиж и интересы Германии на международной арене. Конечно, были среди фрейкоровцев не только искренние республиканцы, республиканцы по убеждениям, но и оппортунисты, и так называемые «республиканцы по расчету» (нем. Vernunftsrepublikaner), предпочитавшие социал-демократическую «систему» перспективе воцарения в Германии кровавой большевицкой диктатуры, на злодеяния которой они насмотрелись в России. Вплоть до 1918 года СДПГ являлась крупнейшей и ведущей социалистической партией Европы, пользовавшейся широчайшей поддержкой германского рабочего класса, составлявшего костяк германской армии в мировую войну (в отличие от России, где основу армии составляли крестьяне, а рабочий класс составлял не более 3 % всего населения Империи). Многие из ветеранов, вступивших в добровольческие корпуса, на выборах в рейхстаг голосовали за СДПГ и даже были активными социал-демократами. Но Веймарская республика не оправдала их ожиданий. Она родилась из революционного хаоса, первые годы ее существования проходили в условиях перманентного социально-экономического кризиса и, в сознании многих, была отмечена «каиновой печатью» подписания позорного грабительского и позорного Версальского мира.

И, наконец, среди фрейкоровцев существовала еще одна, достаточно малочисленная, но крайне активная группа, не желавшая ни монархической реставрации, ни сохранения Веймарской республики. Эти радикалы мечтали об установлении национальной диктатуры, от которой ожидали быстрого восстановления единства и мощи Германии, проведения в жизнь социальных программ по борьбе с нищетой и безработицей и устранения вредоносных зарубежных влияний, «разлагающих здоровый народный дух германской нации». Впрочем, во фрейкорах (фрайкорах) эти люди были в меньшинстве.

18. Война с белополяками

Начиная с ноября 1918 года яблоком раздора между Германией и новоиспеченной панской Польшей служила промышленно развитая Силезия. По Версальскому диктату Антанта отторгла от Германии и передала Польше Познаньский регион (бывшую прусскую провинцию Позен) и часть Западной Пруссии, по которой проходил так называемый «Данцигский (Польский) коридор», обеспечивавший белополякам выход к Балтийскому морю. Важный прусский порт Данциг (Гданьск) был объявлен «вольным городом». Судьбу двух других прусских территорий со смешанным немецко-польским населением, на которые также простирала свои притязания панская Польша — южной части Восточной Пруссии и Верхней Силезии, предполагалось решить путем плебисцита (всенародного референдума). В 1920 году население юга Восточной Пруссии проголосовало за то, чтобы остаться в составе Германии. За спиной Польши стояла Франция, которой вследствие сопротивления других держав-победительниц — Англии и США — не удалось в 1919 году ослабить Германию путем оккупации Рурской области. Теперь она пыталась ослабить ее, отняв у Германии руками польских инсургентов, при поддержке официальной Варшавы, Верхне-Силезский промышленный район, богатый запасами важного стратегического сырья — каменного угля и железной руды. В 1918–1920 гг. было сделано несколько таких попыток, сопровождавшихся большим кровопролитием.