Я тоже иногда тосковала, хотя причин, вроде бы, не наблюдалось. Я дописала свою десятую книгу, в отместку судьбе, не сделав главную героиню счастливой в конце: не одной же мне страдать? Редактор пришла в восторг и заявила, что книга требует продолжения, и мне стоит засесть за серию. Так что работой я была обеспечена на ближайшие пару лет. А там как карта ляжет.
Так я размышляла, прогуливаясь по лесу с Мотей. Внезапно она сделала стойку, оскалилась и заворчала на кусты, а потом завиляла хвостом. Я облегченно вздохнула и разжала в кармане руку с газовым баллончиком: чутью Моти, натасканной Толиком на зайца, я доверяла, но баллончик после недавних событий носила с собой постоянно.
Мне навстречу по узкой извилистой тропинке шел Алексей. У меня мгновенно пересохло во рту, но я быстро взяла себя в руки и попыталась придать себе непринужденный вид. Одет он был в темные джинсы и стеганую куртку, поэтому с равной долей вероятности мог как искать встречи со мной, так и собирать осенние грибы или слушать кукушку.
— Привет! — махнул он мне издалека и почесал за ухом радостно подбежавшую к нему Мотю.
— Что ты тут делаешь? — вопросительно подняла я брови. — Приехал отжать мой завод?
Он неспешно подошел ко мне и, глядя прямо в глаза, серьезно заявил:
— Я командирован в ваш город. Кому-то надо замещать павших авторитетов, а не то наступит бардак. А бардак никто не любит. Шучу, — заметив, как я напряглась, поспешил добавить Алексей. — Я открываю в этом городе филиал своей фирмы, поэтому решил временно здесь обосноваться. Кстати, я купил бабкин дом, так что Мотя теперь может гадить там, сколько ей вздумается. Я без претензий. Толик отправился нанести визит вежливости Пелагее Ильиничне, а та сказала, что ты прогуливаешься в лесу.
— А я грешным делом подумала, что ты соскучился: разбитое сердце и все такое…
— Одно другому не мешает. Я бы ни за что не согласился переехать в этот город, если бы здесь не жила такая прекрасная девушка, как ты. Ну и Пелагея, само собой. Она вне конкуренции.
— А как же дядя? — хмыкнула я. — Завод ему уже без надобности? Он разлюбил колбасу?
— Не поверишь, но дядя отдал Богу душу. Так что завод теперь вне каких-либо посягательств, — тут он кашлянул и смущенно добавил:
— Джамал два месяца назад подавился мясом. Насмерть. И смех, и грех.
— Может, ему кто-то немного помог? К примеру, Карлсон? — съязвила я.
— История об этом умалчивает, — развел он руками. — Ну, так что, может, подружимся?
— Звучит как предложение руки и сердца, — хмыкнула я, хотя сердце пропустило два глухих удара и начало биться в груди, как сумасшедшее.
— Можешь считать и так, — Алексей взял меня за руку, а я заволновалась, не вспотели ли мои ладошки. Но тут он меня поцеловал, и тема ладошек отошла на второй план. А после и вовсе перестала волновать, как и весь окружающий мир.
Когда мы пришли в себя, солнце уже садилось. Тактичная Мотя бегала где-то неподалеку, весело гавкая на белок. Я приподнялась на локте и заглянула в глаза Алексею.
— Не делай вид, что ты спишь. Под тобой лежит шишка, и не одна. Лучше отвечай: как ты собираешься жениться на человеке, который кропает никчемные книжонки? — передразнила я его, вспомнив наш последний разговор.
— У всех свои увлечения, — философски изрек любимый, переворачиваясь на живот. — Я могу просто их не читать.
— А еще я не умею готовить, — буркнула я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы счастливо не рассмеяться. — Только макароны.
— Во-первых, макароны намного вкуснее, чем ничего. А во-вторых, теперь у нас в холодильнике всегда будет колбаса…