Белая лестница

В арсенале писателя был огромный фактический материал, накопленный за многие годы революционной работы, и он чувствовал необходимость осмыслить его, показав, как революция созревала и развивалась. Аросев, как уже говорилось, создал свою  а н т о л о г и ю  революции, а в некотором смысле, и ее «анатомию». В центре внимания Аросева всегда находился человек с его поступками, переживаниями, мыслями и, как не принято с некоторых пор говорить, д у ш о й  человеческой. Его привлекают люди, идущие в ногу с революцией, делающие ее. Вместе с тем он подвергает исследованию и тех, кого метко назвал «косыми тенями революции» — различного рода авантюристов, карьеристов, проходимцев, пятнавших звание коммуниста, в полном смысле слова «прилипал», паразитирующих нравственно и физически на революционной идее и плоти. Именно они через десяток — полтора лет заполнят ячейки создававшегося после смерти Ленина бюрократического госаппарата, оттеснят и ошельмуют тех, кто творил революцию бескорыстно и свято. Именно эти функционеры займутся травлей так называемых «романтиков» революции, будут высмеивать их и унижать, словно бы подготавливая пришествие самого страшного в послереволюционной истории — репрессий 1937-го. Провидчески вывел Аросев в своих рассказах и повестях целую галерею подобных типов.

Как литератор большой души и чистой совести, он серьезно анализировал каждое изображаемое им явление, стараясь отыскать его логику, смысл и типичность. Он заставляет читателя не только делать выводы, но и вовлекает его в процесс своих поисков и раздумий. Именно поэтому простой и внешне непритязательный рассказ Аросева оказывает столь сильное воздействие на чувства и разум тех, кто открывает его книгу.

После выхода «Революционных набросков» рассказы, повести и романы Аросева регулярно издаются издательствами «Круг», «Прибой», «Московский рабочий». В 1922 году в литературно-критическом обозрении «Правды» имя Аросева ставят в один ряд с именами Вс. Иванова, Б. Пильняка, Н. Тихонова, К. Федина.

Наиболее полно идейные и эстетические позиции Аросева отразились в повестях 1921—1924 годов: «Страда», «Минувшие дни», «Председатель», «Никита Шорнев». В них писатель стремился раскрыть романтику и пафос революции, показать суровые будни военного коммунизма и перехода к нэпу.

Одним из первых в советской литературе он обращается к образу коммуниста. Герои Аросева — это коммунисты Андронников, Шорнев, Енотов и другие, отличающиеся величайшей ответственностью перед историей — полны осознания грандиозности поставленных революцией задач, пылают гневом и отчаянием при виде картин ужасного голода, постепенного размывания демократии, разбухшего госаппарата.

Большинство произведений Аросева в основе своей автобиографично. В них писатель обходится почти без вымысла. Так, во многом автобиографичен роман «Корни». Его герой еще гимназистом вступает в революционную борьбу, проходит свои жизненные университеты в революции 1905 года, арестах, тюрьмах и ссылке, в вынужденной эмиграции. Через все это прошли и сам Аросев, и многие его товарищи.

Более совершенными с точки зрения литературной формы становятся его произведения конца 20-х — начала 30-х годов. Это повесть «От желтой реки», рассказы «На земле под солнцем», «Туча над землей», «Фарситская легенда», «Трамвайчик», роман «Сенские берега». Выступал Аросев и как драматург. В 1924 году в Петрограде вышла его пьеса «На перекрестке», обязанная своим замыслом влиянию матери, Марии Августовны, учительствовавшей несколько лет в деревне. А в 1927 году в журнале «Огонек» был опубликован фантастический коллективный роман «Большие пожары», авторами которого были А. Грин (один из любимых писателей Аросева), М. Зощенко, М. Кольцов, Л. Леонов, А. Толстой и другие писатели. Одну из глав этого романа написал А. Аросев.

Активно участвовал Александр Яковлевич в горячих литературных спорах тех лет, в дискуссиях о путях развития советского искусства. Интерес представляет его статья «Быт и поэзия новой жизни», опубликованная в 1919 году. В ней он решительно выступил против теории «пролетарского искусства». Вырастающая культура, считал Аросев, скорее может быть названа социалистической культурой, что гораздо богаче и шире.

«Новая, социалистическая поэзия, — утверждал он, — не будет «пролетарской» поэзией типа «поэзии рабочего удара» Гастева. Нет. Она будет воодушевлять, освежать и встряхивать всех работающих, всех трудящихся».

В речи на 1-м Всесоюзном съезде советских писателей в 1934 году Аросев подчеркнул необходимость более углубленной разработки революционной темы. Обращаясь к делегатам, он говорил: