Белая лошадь, черные ночи (ЛП)

- Я дал клятву. Однажды я ее нарушил, и больше не буду. Но если ты хочешь знать, как мужчина берет женщину, я расскажу тебе. Расскажу тебе, что бы я сделал с тобой, если бы ты была моей невестой.

Его большой палец проникает между моими губами, проводит по твердому краю зубов и задевает мой язык, что кажется ошеломляюще развратным.

- Во-первых, - говорит он низким голосом, - я бы поцеловал тебя в губы. Вот здесь. — Его большой палец проводит по моей челюсти. - А потом я поцеловал бы тебя здесь. Его рука скользит по моему горлу к впадинке у основания шеи. - А потом здесь.

Стон поднимается по моему горлу и переходит в всхлип. Его прикосновения одновременно грубые и уверенные, когда он проводит по моей чувствительной коже. От предвкушения я замираю, гадая, к чему он прикоснется в следующий раз. Под простынями мои ноги сжимаются, пытаясь подавить нарастающий жар. Я еще глубже погружаюсь в подушку, пока он не оказывается прямо надо мной, упираясь одной рукой в изголовье кровати.

Я сглатываю.

- И что дальше?

Его глаза вспыхивают желанием.

- Дальше, - говорит он, перемещая руку к шнуровке на моей груди, - я бы сделал что-нибудь с этой сорочкой. - Его грубые пальцы перебирают шнурки, не развязывая их, а просто тянут туда-сюда, и это так возбуждает, что кажется почти пыткой. Он так близок к тому, чтобы распустить их, но не делает этого.

Он так решительно настроен не нарушать свою клятву.

- Как только сниму ее, я поцелую тебя здесь. - Он проводит большим пальцем по моему родимому пятну — крестному поцелую. - И здесь. - Его рука опускается к вырезу сорочки. - И здесь. - Подушечка его большого пальца надавливает поверх сорочки на твердый бутон моего соска.

Ткань между моим соском и его пальцем создает трение, которое наполняет меня желанием. Я задыхаюсь, выгибая спину. Когда я наконец перевожу дыхание, то хрипло спрашиваю:

- И что дальше?

Бастен опускает голову к моему уху так, что его распущенные волосы ласкают мою щеку, словно перышки. Его голос становится зловеще глубоким. - Затем я бы снял с тебя всю одежду. Я бы прижался ртом к каждому изгибу. Я бы облизал каждую веснушку. Я бы поклонялся каждому сантиметру тебя, к которому мог бы прикоснуться губами.

О, Боги. Я теряю дар речи.

- Поскольку это будет твой первый раз, - продолжает он, - я не буду спешить. Я сделаю так, чтобы твое тело было готово, истекало соками, как спелый персик, умоляя, чтобы его сорвали.

Мои мысли замирают. Как будто мой разум - это свеча, которую кто-то задул, а вместо нее разжег костер в моем теле. Дрожь желания, пронизывающая меня, - чистая пытка. Я мучаюсь от того, что его губы так близко к моему уху, но он не хочет меня целовать.

Больше. Мне нужно больше.

Каркас кровати скрипит, когда он смещает свой вес, чтобы еще ближе наклониться ко мне. Одна его рука стягивает покрывало до моей талии, а другая медленно ласкает мой живот, пальцы сжимают сорочку, словно он хочет сорвать ее.

Это уже зашло слишком далеко. Я знаю, что это так. Я хотела соблазнить Бастена, чтобы он помог мне сбежать, но не ожидала, что сама испытаю такую изысканную потребность. Еще не поздно все прекратить, но каждый раз, когда я думаю о том, чтобы повернуться к нему спиной и лишиться его горячих ласк, мое тело настойчиво противится. Моя кожа еще никогда не ощущала мужских прикосновений. Легким не хватает воздуха, дыхание неглубокое и такое же яростное, как когда я на бешеной скорости мчалась на Мист через лес.

Внезапно я понимаю, что дело больше не в соблазнении. Я не уверена, что вообще это было причиной. Дело не в том, чтобы использовать Бастена для каких-то своих целей.

Дело во мне.

Речь идет о том чувстве, которое я испытала, когда скакала на Мист по лесу. Сейчас я чувствую ту же жажду свободы. Будь то прогулка на лошади или выбор мужчины, с которым я хочу лишиться девственности, - это одно и то же: я сама определяю свою судьбу, а не позволяю другим делать это за меня.

И я хочу выбрать Бастена.

Очень, очень сильно.

Он смотрит на меня с вызовом. Мы оба ждем, что другой остановит это. Но ни один из нас этого не делает. Я чувствую, как момент затягивается, пока не выходит из-под контроля, и понимаю, что назад дороги уже нет. Я двигаю бедрами под его ладонью на моем животе. Свободной рукой я провожу пальцами по декольте.

Встретив его вопросительный взгляд, я бормочу:

- Не останавливайся сейчас. Что бы ты сделал дальше?

Его глаза стекленеют от желания. Не разрывая зрительного контакта, он начинает задирать ткань сорочки вокруг моих бедер, дюйм за дюймом, с мучительной возбуждающей медлительностью. Его голос приобретает злобное бархатное урчание.

- Ты часто ездила верхом, поэтому, вероятно, уже порвалась. Это хорошо, потому что будет не так больно, когда мужчина впервые наполнит тебя своим членом. В любом случае, я бы позаботился о том, чтобы ты запомнила именно удовольствие, а не боль.