Белая львица

Самолет поднялся в воздух точно по расписанию. Он уже успел приземлиться в Лондоне, и пассажиры прошли контроль. В Лондоне Сикоси Цики порвал свой шведский паспорт и спустил обрывки в туалет. Отныне он был замбийским гражданином Ричардом Мотомбване. А поскольку летел транзитом, не проходил паспортного контроля ни со шведским, ни с замбийским паспортом. Вдобавок у него было два разных билета. Багаж он не сдавал, и потому девушка-регистратор в Стокгольме видела только его билет до Лондона. У транзитной стойки в Хитроу Сикоси Цики предъявил второй билет, до Лусаки. Первый билет отправился в унитаз вместе с остатками паспорта.

В половине двенадцатого самолет Замбийской авиакомпании DC-10 «Нковази» взял курс на Лусаку. В субботу в половине седьмого утра Цики благополучно приземлился в Лусаке. Там он взял такси до города и в представительстве Южноафриканской авиакомпании купил билет на вечерний рейс до Йоханнесбурга. Броня ни него была уже зарегистрирована. На сей разгон полетит под собственным именем, Сикоси Цики. Вернувшись на лусакский аэродром, он зарегистрировался, потом пообедал в ресторане для отлетающих пассажиров. В три он поднялся на борт самолета и почти ровно в пять был на аэродроме Яна Смэтса неподалеку от Йоханнесбурга. Франц Малан встретил его и отвез прямо в Хамманскрааль. Там Малан предъявил ему приходный ордер на полмиллиона рандов, которые составляли предпоследнюю долю оплаты, а затем оставил его одного, предупредив, что вернется на следующий день. До тех пор Сикоси Цики не должен покидать дом и прилегающий огороженный участок. Оставшись один, Сикоси Цики принял ванну. Он устал, но был доволен собой. Путешествие прошло без сучка без задоринки. Беспокоило его только одно: что случилось с Коноваленко? А вот особенного любопытства к тому, за чье именно убийство ему заплатили такие деньги, он не испытывал. Неужели вправду один-единственный человек может цениться так высоко, думал он. Но не стал задерживаться на этой мысли. Около полуночи улегся на влажные простыни и заснул.

Утром в субботу, 23 мая, почти одновременно произошли два события. В Йоханнесбурге выпустили из-под ареста Яна Клейна. Однако Схееперс предупредил, что его наверняка вызовут для повторного допроса.

Стоя у окна, Схееперс смотрел, как Ян Клейн и его адвокат Критцингер идут к своим машинам. Схееперс приказал установить за Клейном круглосуточное наблюдение, но, предполагая, что тот учитывает такую возможность, надеялся по крайней мере принудить его к бездействию.

Он не смог выжать из Яна Клейна совершенно никаких сведений, которые хоть немного прояснили бы ситуацию с Комитетом. Зато был теперь твердо уверен, что покушение запланировано на 3 июля в Дурбане, а не на 12 июня в Капстаде. Всякий раз, когда речь заходила о блокноте, Ян Клейн выказывал признаки нервозности, и Схееперс решил, что человек не в состоянии произвольно вызывать у себя такие физические реакции, как пот и трясущиеся руки.

Он зевнул. Скорей бы уж все кончилось. Что ни говори, а шансы заслужить одобрение Вервея, пожалуй, весьма возросли.

Внезапно ему вспомнилась белая львица в лунном свете на берегу реки.

Скоро он сможет вновь навестить ее.

Приблизительно в то же время, когда Ян Клейн в Южном полушарии вышел из своей камеры, Курт Валландер сел за стол в своем истадском кабинете. Коллеги, которые были на месте в это раннее субботнее утро, поздравляли его, желали успехов. А он криво улыбался и бормотал в ответ что-то невразумительное. Придя в кабинет, комиссар закрыл за собой дверь и снял телефонную трубку. Такое ощущение, будто накануне выпил лишнего, хотя на самом деле капли в рот не брал. Совесть грызет. Руки трясутся. Весь в поту. Только минут через десять он собрался с силами и позвонил в кальмарскую полицию. Ответил Блумстранд и тотчас огорошил его сообщением, что разыскиваемый африканец, видимо, вчера вечером покинул страну через Арланду.

— Как же это вышло? — возмущенно спросил Валландер.

— Халатность и невезение, — ответил Блумстранд и коротко рассказал, что произошло.

— Ну и чего ради мы вообще надрывали пуп? — спросил Валландер, когда Блумстранд умолк.

— Хороший вопрос. Откровенно говоря, я и сам все время думаю об этом.

Валландер попрощался и положил трубку. Открыл окно, постоял, слушая птичий щебет в листве. День, похоже, будет теплый. Первое июня не за горами. Вот и май прошел, а он даже не заметил, как распустились деревья, выросли цветы и воздух наполнился густыми ароматами.