Белая львица

И в эту самую минуту понял, что именно приметил днем в халлундскои квартире и никак не мог определить.

Теперь он знал, что это было.

Пепельница на полке! Совсем недавно он уже видел такую. Может, это и случайность. Но вряд ли.

Ему вспомнился вечер, когда он ужинал в истадской гостинице «Континенталь». Сперва сидел в баре. И на столе перед ним стояла стеклянная пепельница. Точь-в-точь такая же, как в гостевой комнате у Рыковых.

Коноваленко, подумал он.

Коноваленко побывал в «Континентале». Возможно, сидел за тем же столиком, что и я. И не устоял перед соблазном прихватить с собой тяжелую стеклянную пепельницу. Человеческая слабость, самая заурядная. Ему и в голову не могло прийти, что комиссар уголовной полиции из города Истад заглянет в небольшую комнату халлундской квартиры, где он временами ночует.

Валландер поднялся в свой номер, размышляя о том, что не такой уж он никудышный полицейский. Время пока не упущено. И он сумеет раскрыть бессмысленное и жестокое убийство женщины, заблудившейся на дорогах Крагехольма.

Затем он подытожил все, что знал. Луиза Окерблум и Клас Тенгблад убиты из одного оружия. Кроме того, Тенгблада застрелил человек, говоривший по-шведски с акцентом. На черного африканца, свидетеля убийства Луизы Окерблум, охотится человек, который тоже говорит с акцентом и предположительно зовется Коноваленко. Этот Коноваленко — знакомый Рыкова, хотя тот упорно отпирается. Судя по комплекции, Рыков вполне мог быть «Нурдстрёмом», которому Альфред Ханссон сдал дом. И в рыковской квартире есть пепельница, доказывающая, что кто-то из них бывал в Истаде. Немного, конечно, и, если б не пули, взаимосвязь выглядела бы весьма и весьма шатко. Но здесь ему поможет интуиция, теперь нужно положиться именно на нее. Если как следует прижать Рыкова, можно бы получить ответы, которые так необходимы.

В тот же вечер они с Линдой поужинали в ресторане рядом с гостиницей.

На сей раз Валландер чувствовал себя в ее обществе менее неуверенно. Спать он лег около часу ночи, думая о том, что давненько не проводил вечер так приятно.

Наутро около восьми, придя в управление, Валландер изложил изумленным оперативникам свои халлундские открытия и выводы. Поначалу он чувствовал, как его слова бьются о глухую стену недоверия, но желание схватить убийцу товарища оказалось сильнее, и мало-помалу настрой изменился. В конце концов все согласились с его выводами.

А затем события начали разворачиваться с огромной быстротой. Пока готовили захват, дом в Халлунде был взят под наблюдение. Молодой энергичный прокурор, не колеблясь, поддержал планы полиции схватить преступника.

Операция была намечена на два часа дня. Меж тем как Лувен и его коллеги прорабатывали детали, Валландер молча держался в стороне. Около десяти, в самый разгар суматохи, он прошел в кабинет Лувена и позвонил Бьёрку в Истад. Рассказал о захвате, намеченном на вторую половину дня, и о том, что убийство Луизы Окерблум, видимо, вот-вот будет раскрыто.

— Признаться, звучит все это просто невероятно, — сказал Бьёрк.

— Мы живем в невероятном мире.

— Как бы там ни было, ты здорово поработал. Я сообщу всем нашим, что происходит.

— Только без пресс-конференции, — сказал Валландер. — И пока ни слова Роберту Окерблуму.

— Конечно нет. Когда думаешь вернуться?

— Как только смогу. Что с погодой?

— Лучезарная. Похоже, все-таки пришла весна. Сведберг чихает как сумасшедший, от аллергии. А это, как ты знаешь, безошибочный признак весны.

Положив трубку, Валландер почувствовал легкую ностальгию. Но напряжение перед захватом было еще сильнее.

В одиннадцать Лувен собрал всех участников халлундской операции. Наблюдатели сообщали, что Владимир и Таня находятся в квартире. Есть ли там кто-нибудь еще, неизвестно.

Валландер внимательно слушал Лувена. Он понимал, что здесь, в Стокгольме, задержание происходит совсем не так, как у них в Истаде. Да и масштаб совершенно другой. Единственное, что ему вспомнилось, — это происшествие годичной давности, когда они брали наркомана, который забаррикадировался в летнем домике в Сандскугене.

Перед началом совещания Лувен спросил, хочет ли Валландер активно участвовать в операции.

— Да, — ответил он. — Если Коноваленко там, то в известном смысле он мой. По меньшей мере наполовину. Вдобавок мне очень хочется увидеть физиономию Рыкова.

В половине двенадцатого совещание закончилось.

— Неизвестно, что мы там застанем, — сказал Лувен. — Предположительно только двух людей, которым придется безропотно примириться с нашим появлением. Но может случиться и иначе.

Валландер пообедал в управлении, вместе с Лувеном.

— Ты никогда не задумывался, что у нас за работа? — неожиданно спросил Лувен.

— Каждый день об этом думаю, — ответил Валландер. — Наверное, как и большинство полицейских.

— Не знаю, — сказал Лувен. — Я знаю только, о чем думаю сам. И эти мысли меня угнетают. Здесь, в Стокгольме, мы практически теряем контроль. Не знаю, как обстоит в небольших округах вроде Истада. Но в нашем городе преступники, похоже, чувствуют себя весьма вольготно. По крайней мере что касается риска быть схваченным.