Белая ночь

Кирилл ответил им дружелюбным взглядом.

Очень худая, даже по мнению Маркова, девушка Вика сидела на диване, не просто закинув ногу на ногу, а переплетя нижние конечности, будто они были проволочными. Это не мешало ей быстро вертеть остренькой мордочкой, реагируя на реплики присутствующих, на манер африканских зверьков сурикатов.

Рядом с ней расположилась широкоплечая девица Оля в брезентовой куртке. Волосы ее были схвачены то ли обручем, то ли плотной лентой. Прямо на ковре, у ее ног, сидел Сережа, лица которого было не разглядеть из-за густой занавеси темных волос. Сережа обхватил толстую Олину ногу, как пьяница обнимает столб.

Еще один юноша стоял у окна, напротив праздничного стола, и по-детски улыбался не Кириллу, а бутылкам и закускам. Его звали Володя Панов. У него была странная манера во время разговора посмеиваться, будто подкашливать. Но из этих ребят как раз он понравился Маркову больше всех. Он показался Кириллу совсем мальчишкой, не по возрасту — возможно, он был даже старше Маркова, — а по брошенным фразам и манерам. Еще Володя, судя по всему, был добрым и искренним.

Но рядом с Кириллом стояла хозяйка дома.

На ком бы Марков ни останавливал теперь свой взгляд, его боковое зрение постоянно фиксировало эпицентр этого вечера. Девушка-сурикат и Танины ноги, брезентовая Оля и Танины ноги, Володя Панов и Танины ноги, серебряная бесконечность и Танины ноги…

— Кирилл скоро будет плавать на судах смешанного плавания, — сказала Таня, и нога ее, ближняя к Маркову, слегка согнулась в коленке.

— На судах помешанного плавания, — брякнула брезентовая девица.

Володя Панов похихикал-покашлял, Сережа высунулся из зарослей и спрятался опять.

— Я знаю, — пискнула Вика. — Это такие амфибии. Они могут и по земле, и по морю.

— По реке и по морю, — поправила ее Таня.

— Но и река, и море — это же вода? — удивилась Вика и завертела мордочкой по сторонам, ища ответа на свой вопрос, но на нее никто не обратил внимания.

— Самое главное, — продолжила Таня, — что эти суда курсируют по Европе.

В глазах присутствующих, наконец, мелькнул огонек понимания.

— Это вроде того, — попробовал для начала пошутить Кирилл, — когда судно должно плыть на Валаам, а само вдруг меняет курс и следует на Лондон.

— Понятно, — вяло отреагировали Оля с Сережей.

Только Володя Панов немного покашлял, чем и заслужил симпатии Кирилла. После плохо прозвучавшей шутки повисла пауза. Кириллу опять полезла в голову серебристая бесконечность, но тут Сережа тряхнул гривой, подтянулся на Олином колене и встал.

— Забыл! Я же принес статью из «За рубежом» о… Знаете о ком?..

— О Полечке Маккартни! — взвизгнула Вика. Обожаю Маккартни! Мне многие говорят, что я похожа на Линду. А ты как думаешь?

Этот вопрос был адресован Кириллу, и он, смутившись, неопределенно кивнул головой.

— Какой Маккартни! — закричал Сережа, сверкая немытыми патлами. — Викуля! Открой рот, закрой глаза! «Sex Pistols»!..

Все присутствующие, за исключением Маркова, завороженно повторили название панк-роковой группы. Лаже Таня прошептала совершенно отчетливо у его плеча: «Sex…» «Sex Pistols» и Танины ноги…

Сережа вытащил из заднего кармана потертых джинсов газетный листок, вышел к елочке и стал читать голосом районного лектора общества «Знание» статью из советского политического еженедельника. Автор был до того едок и насмешлив, что Сережа порой попадал под его влияние, и в голосе его звучал нужный для пропаганды сарказм. Тогда лектор замолкал, смотрел на слушателей и сдержанно матерился.

Статья была очень правильной и сильной, но содержала крайне мало информации. Марков услышал, что музыканты «Sex Pistols» совершенно не знают нот, на концерте звереют, ломают гитары, показывают зрителям гениталии и мочатся в зал прямо со сцены. Кроме того, в статье то и дело мелькало имя лидера группы. Кирилл старался его запомнить, чтобы занести потом в свой заветный блокнот, но рядом на диване сидела Таня. Ее нога мерно покачивалась, тапочка болталась на самом носке, вот-вот готовая сорваться вниз. И душа Кирилла сейчас также висела на кончиках ее пальцев и зависела от этого тряпочного шлепанца.

Чтение еще не закончилось, когда в передней раздался звонок, и Таня пошла открывать. Марков проводил ее таким взглядом, о который можно было бы споткнуться. Но когда она вышла, Кирилл почувствовал неожиданное облегчение, будто снял с плеч огромный походный рюкзак.

— Если души этих молодых людей откликаются на бессвязные вопли и хрипы, — читал Сережа, — то можно представить, что это за души.

Мрак и пустота…

— Пустота и мрак, — вдруг провыл кто-то над самым ухом Кирилла этот странный пароль.

Марков обернулся. В дверях, обнимая Таню за талию, стоял Акентьев.

— Откликнитесь, твари, — Саша улыбнулся одними губами, и Кирилл заметил маленький розовый шрам в углу его рта, которого раньше не было или Марков не замечал. Тут же он почувствовал, что краснеет, уши, наверняка, стали розовыми, как раз под цвет Акентьевского шрама.