Белая ночь

— Примерно так, — она прикусила губу. — Только когда мы это делали, нас было еще больше.

На секунду самообладание покинуло ее. Анна разом сделалась ужасно усталой и еще более ужасно напуганной. При виде этого я ощутил неприятный укол. Настоящий страх не такой, каким его показывают в кино. Настоящий страх некрасив, не громок, но безжалостен. Он сродни боли, и мне чертовски тяжело было видеть его на лице у Анны.

Я перевел взгляд на Элейн — она тоже задумчиво смотрела на меня. Она сидела на диване, опершись локтями на разведенные колени. Чашку кофе она небрежно держала в руке. У любой другой эта поза казалась бы чуть мужской… ну, лишенной женственности. Только не у Элейн. Это только добавляло ее виду силы и уверенности.

— Он и правда не хотел причинить тебе вреда, Анна, — произнесла она, поворачиваясь к хозяйке. — У него с детства бзик — нестись всем на помощь. Мне кажется, это даже придает ему этакого дурацкого очарования.

— Мне кажется, в настоящий момент нам лучше задуматься о будущем, — заметил я. — Самое время обменяться информацией и вместе помозговать над ней.

Анна с Элейн обменялись долгим взглядом. Потом Анна снова покосилась на меня.

— Ты уверена?

Элейн ответила ей коротким, убежденным кивком.

— Это не он пытается причинить тебе вред. Теперь я в этом совершенно уверена.

— Теперь? — поморщился я. — Так ты из-за этого пряталась за завесой, когда я приходил сюда в первый раз?

Элейн чуть повела точеной бровью.

— Ты не заметил ее тогда. Откуда ты узнал?

Я пожал плечами.

— Птичка напела. Ты что, считаешь, я и впрямь способен на такое?

— Нет, — мотнула головой Элейн. — Но я обязана была удостовериться.

— Уж ты-то могла бы знать меня, — буркнул я, не в силах скрыть обиду.

— Я тебе верю, — отозвалась Элейн; что бы ни звучало в ее голосе, но только не извинения. — Но ведь это мог быть не ты, Гарри. Твою внешность мог принять кто-то другой. Или это мог совершать ты под воздействием какого-то фактора. На кону человеческие жизни. Я не могла рисковать.

Мне очень хотелось огрызнуться — типа, если она допускает хотя бы мысль о том, что я могу быть убийцей, значит, она вообще меня не знает. Еще больше мне хотелось встать и, не оглядываясь, выйти из этой квартиры, пока я не…

Я вздохнул.

Ох уж мне эта ирония судьбы…

— Вы совершенно очевидно ожидали здесь убийцу, — сказал я Анне. — Сонное заклятье. Ловушка. С чего вы взяли, что он должен прийти?

— Это я, — призналась Элейн.

— А ты с чего это взяла?

Она напустила на себя безмятежно-невинный вид.

— Птичка, — произнесла она, имитируя мои интонации. — Птичка напела.

Я фыркнул.

Анна вдруг округлила глаза.

— Вы двое были вместе, — она повернулась к Элейн. — Потому ты его и знаешь.

— Это было очень давно, — заверил я ее.

Элейн подмигнула мне.

— Но первая любовь не забывается, правда?

— Первая железнодорожная катастрофа тоже не забывается.

— Железнодорожные катастрофы могут возбуждать. Даже доставлять удовольствие, — заметила Элейн. Она продолжала улыбаться, хотя глаза ее погрустнели немного. — Ну, не считая завершения.

Я невольно улыбнулся в ответ, хотя и немного кривовато.

— Верно, — согласился я. — Только я был бы весьма признателен, если бы ты не уклонялась от дела под всей этой ностальгической дымовой завесой.

Элейн сделала глоток кофе и пожала плечами.

— Я расскажу тебе, что знаю, если ты расскажешь мне, что известно тебе.

Я скрестил руки на груди и нахмурился.

— Не далее, как минуту назад, не ты ли говорила, что веришь мне?

Она выгнула бровь дугой.

— Доверие — это улица с двусторонним движением, Гарри.

Я откинулся на спинку кресла и отхлебнул кофе из чашки.

— Ладно, пожалуй, правда твоя. То, что ты пряталась под завесой, я понял, анализируя мой первый разговор здесь. Я не смог вспомнить ни одной подробности о женщине, сидевшей в кресле у дивана, а такое со мной обычно не случается. Поэтому я сделал вывод, что это завеса — и пришел сюда, потому что не исключал возможности того, что тот, кто скрывался за ней, мог угрожать ордену.

На мгновение Элейн прикусила губу и нахмурилась.

— Ясно.

— Твоя очередь.

Она кивнула.

— Я работала в Лос-Анджелесе, специализировалась на делах вроде этого. Так вот, Чикаго — не первый город, в котором такое случилось.

Я даже зажмурился.

— Чего?

— Сан-Диего, Сан-Хосе, Остин и Сиэтл. За последний год систематически похищались и убивались члены небольших организаций вроде Ordo Lebes. Большая часть этих случаев выдавалась за самоубийства. С учетом Чикаго убийца уничтожил тридцать шесть человек.

— Тридцать шесть… — я, хмурясь, побарабанил пальцем по ручке кофейной чашки. — Ни слова об этом не слышал. Ни одного проклятого слова. Год, говоришь?

Элейн кивнула.

— Гарри, мне надо знать еще одно. Возможно ли, что к этому причастны Стражи?

— Нет, — как мог увереннее ответил я. — Невозможно.

— Потому что они такие милые, полные терпимости люди? — не сдавалась она.