Белая ночь

Я подошел к окну и, раздвинув ребра дешевых жалюзи, выглянул на улицу. Мы находились где-то в южной части города. На улице стояли сумерки, и по мере того, как удлинялись, выползая из-под домов тени, по одному начинали зажигаться фонари. Я пошарил взглядом по окрестностям, но не увидел ни разрезавших воду акульих плавников, ни круживших в небе стервятников, ни заурядных вампиров там, или вурдалаков не увидел. Впрочем, из этого вовсе не следовало, что их нет поблизости.

Я подошел к двери и осторожно коснулся ее левой рукой. Элейн наложила на нее заклятие-оберег — почти незаметное, но крепко сработанное, достаточное, чтобы отшвырнуть любого, кто попытался бы открыть дверь футов на десять-двенадцать. Идеальная штука для тех случаев, когда ты ожидаешь неприятностей и готов в любой момент сделать ноги. Достаточно дождаться, пока нехорошего парня выбросит в окно, а потом слинять, пока тот не пришел в себя.

Я услышал, как Элейн выходит за моей спиной из ванной.

— Так что случилось? — спросил я.

— А что ты помнишь?

— Мадригал открыл огонь из автомата. Яркая вспышка. Потом я был уже в воде.

Элейн остановилась рядом со мной и тоже выглянула наружу сквозь жалюзи. Рука ее коснулась моей, и пальцы наши сами собой переплелись в до боли знакомом жесте. На мгновение в груди моей заныло от новой волны воспоминаний о тех полузабытых уже днях.

Элейн чуть вздрогнула и закрыла глаза. Пальцы ее легко сжали мои.

— Мы уже боялись, он тебя убил, — призналась она. — Ты упал, а пули крошили лед вокруг тебя. Ты провалился в воду, и тогда вампир… как ты его назвал, Мадригал? Он скомандовал вурдалакам, чтобы те добили тебя в воде. Я отослала Оливию и остальных на берег, а сама с Томасом прыгнула в воду искать тебя.

— Кто двинул меня по башке? — спросил я.

Элейн пожала плечами.

— Или пуля отрикошетила от твоего толстокостного черепа, не пробив ветровки, или ты сам ударился о льдину.

Что ж, пуля вполне могла отрикошетить от моей башки — спасибо заговоренной коже моей ветровки. Мысли о таком хорошо отрезвляют — даже меня.

— Спасибо, — сказал я. — Что вытащила.

Элейн повела бровью, закатила глаза и вздохнула.

— Ну, я скучала… надо же было чем-то себя занять.

— Я так и думал, — заверил я ее. — Что Томас?

— С ним все в порядке. Он оставил машину рядом с портом. Я села за руль этой твоей клоунской тачки, и мы все кое-как затолкались в две машины и убрались оттуда. Если повезет, у Мадригала будет больше проблем с полицией, чем у нас.

— Не, — убежденно мотнул головой я. — Слишком просто. Он улизнул. Где Томас?

— Он сказал, что подежурит на входе, — Элейн нахмурилась. — Вид у него был… бледный очень. Он отказался остаться с теми, кого он спас. Со мной тоже, если на то пошло.

Я хмыкнул. Там, в порту, Томас выступал, так сказать, в форме супервампира. Даже при нормальных обстоятельствах он чертовски силен для мужчины его роста и сложения. Но даже чертовски сильные мужчины не бросаются в рукопашную с вурдалаками, вооруженные только большой палкой — тем более, они не выходят из нее целыми и невредимыми. Томас мог добавлять себе сил — и немало сил — но не навсегда. Демоническая составляющая души моего брата превращала его в богоподобное создание, но она же разжигала его голод, сжигая все жизненные силы, что он накапливал к этому времени в обмен на повышение, так сказать, технических характеристик.

После такой потасовки Томас не мог не испытывать голода. Такого голода, что он не мог положиться на свою выдержку в помещении, полном тех, кого он считал… гм… съедобными. В число которых входили все спасенные, кроме детей, ну и меня.

Должно быть, это причиняло ему боль.

— А что с Орденом? — тихо спросил я.

— Не хотела возвращаться до тех пор, пока не буду уверена, что верну туда всех в целости и сохранности. Я звонила им раз в два часа проверить, все ли у них в порядке. Сейчас еще раз позвоню.

Еще не договорив, она сняла трубку и набрала номер. Я ждал. Она молчала. Выждав несколько секунд, она положила трубку.

— Не отвечают, — тихо произнес я.

— Нет, — кивнула она, подошла к шкафу, сняла с перекладины свою цепь, продела в петли своих джинсов вместо пояса и застегнула чуть изогнутой деревянной, оплетенной цветными кожаными полосками пластиной.

Я приоткрыл дверь, высунул голову в сумерки и огляделся. Томаса я нигде не увидел, поэтому громко свистнул, помахал рукой и, убрав голову, закрыл дверь.

Долго ждать не пришлось: за дверью послышались Томасовы шаги.

— Гарри, — забеспокоилась Элейн. — Оберег…

Я предостерегающе поднял палец, потом сложил руки и принялся ждать, глядя на дверь. Дверная ручка шевельнулась; последовал тяжелый удар, возглас удивления и громкий лязг пустых мусорных баков.

Я открыл дверь и увидел брата, валявшегося на спине посреди стоянки в окружении разлетевшегося мусора. Пару секунд он смотрел в небо, потом тяжело вздохнул и хмуро уставился на меня.