Белая пыль

— Ты нет, но, похоже, такая же любопытная. Может, никуда и не поеду. Посмотрим, — ответила женщина.

Она разрешила ребенку поиграть в компьютере, предварительно закрыв все файлы и достав карту памяти. Сама устроилась на диване. Она хотела проверить свои подозрения. Если няня заодно с теми, кто за ней охотится, то наверняка попытается улизнуть с записной книжкой. Настя знала, что в ней ничего нет. Она пересмотрела ее всю от начала до конца еще в первый вечер, как вернулась из Перми с прахом Самсона. И потом, в его записях ничего нельзя было разобрать, не зная как, Самсон их зашифровал. Там были латинские буквы, буквы иврита, слова и символы, понятные только им двоим. Если книжка попадет в чужие руки, все равно ее прочесть не смогут и тогда будут требовать от Насти расшифровать записи, и она сможет выиграть время.

Хуже будет, если книжка им в руки не попадет и няня ни при чем. Тогда Настя снова не будет знать, что делать. Хотя, с другой стороны, она точно будет знать, кому теперь можно доверять в ее ситуации. Но опять же, Ирину Валерьевну могли использовать вслепую.

Теперь ей нужно был подумать, что делать с Иваном. Возможно, они заодно с няней. После сегодняшней находки в кукле помощник ее мужа попал под еще большее подозрение. И это было противно. Не то чтобы неожидаемо, просто тошно от того, что подтвердилось ее первоначальное подозрение. Она помнила, как Иван появился в их жизни. Еще в Израиле у Самсона возникла идея заработать. То ли он от безделья насмотрелся ютуба, то ли начитался непонятно чего. Но как это бывает у людей, которые не могут ровно сидеть на одном месте, он однажды притащил в дом человека — Ивана. Сказал, что это его еврейский брат.

«Йоханан на самом деле. Рейман. Он так в метриках записан. Но привык к «Ивану», — пояснил тогда Самсон. — В общем, это здешний репатриант, которого сюда в детстве мама с папой приволокли в поисках лучшей жизни. В итоге мама с папой разошлись, и каждый по-своему счастлив. А Йоханан сначала в раввины подался. Ну, в смысле, хотел им стать. Да потом передумал. Мы с ним придумали такую тему, что Всевышний рядом не стоял. Снова сделаем нас миллионерами. Я же у тебя такой. Ты же догадываешься».

Но Иван ей не сильно понравился в первую встречу, как, впрочем, и в последующие. Тот был до противного мягок. Поддакивал Самсону. Лебезил. По делу не говорил, а все травил анекдоты. Как правильный еврейский мальчик, он почитал старшего еврея, слащаво улыбался. Казалось, если принести скрипку — сыграет. А если дать умножить четырехзначное число на пятизначное, сделает это в уме и выдаст ответ за пять секунд, а потом будет ждать похвалы и признания, что он самый умный в мире.

Дальше она к Ивану просто привыкла, потому что он был удобным для Самсона — исполнительным, безотказным. Но Настя с ним не сближалась, держалась на расстоянии, чувствуя какой-то подвох.

Когда Самсон рассказывал ей про то, что они собираются сделать, Настя криво улыбалась — их идея казалась утопичной.

«А что? — говорил муж. — Умных людей называют учителями. За ними толпы идут. Главное ведь дать народу веру в чудо и слегка подкрепить ее действиями, которые народ сам и предпримет, чтобы подтвердить».

«Ага, — кивала в ответ Настя, — пять хлебов, две рыбины — и все сыты».

«Да я не о том, — смеясь, морщился Самсон, — не надо кормить народ. Народ нужно собирать уже накормленным. Народ нужно собирать такой, которому уже хлеба дали. Ну или он сам его взял. Теперь этот народ хочет зрелищ, в смысле информации, которую нужно красиво преподнести. Нам нужна платежеспособная целевая аудитория, тогда мы на меньших объемах сможем достичь большей выручки, понимаешь?» — спрашивал он Настю.

Настя не понимала. Ей что выручка, что прибыль, что доход — были на одно лицо. Она получила второе образование заочно, но юридическое. Экономика и финансы были от нее на тот момент далеки, она в них разобралась гораздо позже. А Иван, с ее точки зрения, вообще ни в чем не разбирался. Он работал на компанию сотовой связи — протягивал интернет, — приезжал, залезал на столб и тянул провод. Ей казалось, что такое может быть только в каменном веке. Она вообще прежде не заморачивалась тем, как интернет приходит в дома. Иван разрушил ее представления о технологиях. Просто. Своим наличием.

Она недоумевала, почему Самсон выбрал его. Потому что из России? В Израиле была половина жителей, которые, как ей казалось, приехали сюда из России. Еще половина из них точно не были глупыми. Работали они, правда, кто полотерами в Макдоналдсах, если получалось, кто клерками в офисах, а если совсем повезло, кто-то даже подтверждал свой диплом и смог устроиться помощником новоиспеченного, но местного юриста или инженера. Те, кто прилетел сюда с баблом, — не в счет. Среди всех них можно было найти себе компаньона. Но нет, зачем-то понадобился Иван.