Белая радуга

Он только громко вздохнул. Еще раньше замечал: чем более гнилой человек внутри, тем сильнее страх, который он испытывает. Может, таким и вправду есть кого бояться.

– Никто сюда не идет, тут только я. И я тебе говорю: даже не пробуй больше задирать вашу новенькую, Таню Милич. Не смей подставлять членов ее семьи. Усекла, о чем я? Вообще не смотри в ее сторону. Иначе такое, как сейчас, будет повторяться снова и снова, и с каждым разом тебе будет все страшнее. Это ясно?

– Да. – Голос Даши прозвучал совсем слабо.

– Тогда все, я пошел, – объявил Маго. – Приходи в себя и выползай оттуда. А, да, чуть не забыл: больше никогда не проси у Таньки прощения.

Ответа он не услышал, потому что прозвенел предупредительный звонок. Мальчик поспешил прочь. Проделанной работой он был от души доволен: конечно, Дашка скоро придет в себя, почти не будет помнить их разговор, но кое-что в ее голове точно останется. Маго снова вздохнул, припоминая расписание: к сожалению, помимо приятных дел, в школе были еще и уроки.

Он едва досидел до перемены и сразу бросился искать ребят. На третьем этаже у кабинета директора обнаружил Таню и Вику. Девочки сидели на подоконнике, Вика что-то рассказывала, и, кажется, снова ее глаза были на мокром месте. Маго заволновался.

– А где Платон?

– Он у директора, – сказала Таня. – Наверное, вызвали из-за вчерашней истории. Сюда ведь из полиции приходили, про нас расспрашивали. Может, и нас потом позовут. На всякий случай Платон велел правду говорить.

– Точно? – изумился Маго.

– Ой, ну не всю, конечно. А что помогали девочке, попавшей в беду. Так, погоди-ка, к тебе вопрос, – нахмурилась Милич. – Насчет Даши – твоя работа?

– А что насчет Даши? – захлопал густыми темными ресницами мальчик.

Не сработало.

– Она приплелась на урок почти к самому концу, вся в пыли, бледная. После звонка на перемену подошла ко мне и сказала, что больше меня не тронет. Если у брата будут проблемы, то она всю правду расскажет в полиции. Да, еще сказала, что не просит у меня прощения и прощать ее больше никогда не нужно.

– Надо же…

– А я ведь тебе написала, что ничего делать не надо, – укорила его Таня.

– Не читал, извини, проспал с утра. Эй, а ты, Вик, чего такая кислая? – переключился Маго на Фомину. – От отца вчера влетело? Это же он за тобой на крутой тачке приезжал в ментовку?

Вика сперва съежилась и отвернулась, словно не желая выносить свои проблемы на люди, но потом вспомнила, что они теперь друг другу больше чем друзья. Возможно, братья и сестры, хотя Эдуард вроде сказал, что нет. Собственно говоря, они пока не знают, кто они друг другу, но уж точно не чужие люди.

– Это из-за родителей, да, – кивнула она. – Только все не вчера началось и не из-за полиции. Когда ты у гимназии нашел нас с Платоном, я как раз ему об этом рассказывала… и говорила, что домой не хочу возвращаться. И вчера в машине сказала отцу, что не вернусь, пока он все мне не расскажет, только правду, а не очередную ложь.

– Ну-ка, выкладывай, что случилось, – запрыгнув на подоконник, беспардонно вклинился между девочками заинтригованный Маго. – Они к тебе не очень здорово относятся, да? Жалеют, что взяли из детского дома?

– Я не была в детском доме, – тихо выговорила Вика. – Меня забрали сразу из больницы. И еще в начале учебного года я даже не предполагала, что они мне не родные.

– Та же песня, – с пониманием кивнул Угушев.

– Только я никогда не могла понять, почему они так холодны со мной. Не называют по имени, обращаются только по делу. Недавно я спросила об этом отца. Сначала он сказал, что, когда я была маленькая, мама однажды за меня очень испугалась, а после стала воображать, будто я – это не я. Но потом я поняла, что это неправда. Тогда отец сказал, что я приемная, но очень похожа на их настоящую дочь, которая умерла через пару месяцев после того, как меня удочерили. Для родителей это стало ужасным ударом, и они хоть и оставили меня, но уже не смогли по-настоящему полюбить. Мне показалось, что тут все логично, но нет…

Вика убито помотала головой. Маго и Таня слушали ее не дыша.

– Я догадалась, что и это неправда. Поэтому вчера, когда отец забрал меня из полиции, сказала, что не вернусь домой, пока он все не расскажет. Настоящую правду, всю до конца. Ну он и рассказал. Оказывается, их настоящую дочь похитили во время прогулки. Родителям оставили письмо. Там было написано, что если они будут хорошо заботиться обо мне, то однажды, когда нам исполнится по восемнадцать лет, настоящая дочь вернется к ним. А еще раз в три месяца они получали по почте откуда-то из-за границы бандероли с ее рисунками, ну вроде как с ее. По-моему, это какой-то ужасный обман. Но они верят, не понимаю почему. Альбом с этими рисунками я недавно нашла, еще удивилась, не могла понять, чей он. Но в последний раз они ничего не получили. Теперь мама в очень плохом состоянии, возможно, скоро мне нельзя будет надолго уходить из дома. Ведь рядом со мной она хотя бы не сможет…