Белая радуга

Таня как раз в этот момент подталкивала к нему через стол тарелку.

– Вот Абрек обрадуется! Ну ладно, ладно, я все поняла! – вскидывая руки, зачастила она под пристальным и немного тревожным взглядом брата. – Никаких домыслов. А сейчас иди одеваться, опаздываем!

До начала уроков еще оставалось достаточно времени, но часть учителей пришли в этот день пораньше по просьбе директора Гайдая, чтобы подготовить огромный актовый зал к общему сбору: настроить микрофон, повесить плакаты с фотографиями дней самоуправления прошлых лет, подготовить конверты для голосования. Сейчас все уже было сделано, и большинство взрослых отправились в школьный буфет или в комнату отдыха выпить кофе и настроиться на работу. В актовом зале остались двое. Темноволосая учительница, стоя на сцене у длинного, покрытого зеленой скатертью стола, проверяла карточки. Мужчина с узким лицом и раздавленным носом в этот раз сумел подобраться к ней незамеченным. Выскочил как черт из табакерки из-за занавеса и сжал ее запястье. Девушка резко встряхнула рукой и отступила как можно дальше, рискуя свалиться в зал.

– Ты в курсе, что сегодня мой последний день в гимназии? – спросила она. – Мне ищут замену, и я не советую тебе начинать общение с моей сменщицей с подобных фокусов. Или со сменщиком.

Мужчина криво ухмыльнулся, поправил прическу и навалился ладонями на стол, натужно скрипнувший под его тяжестью.

– Уверена, что последний? Моим мнением, между прочим, тоже интересовались. Я ответил, что не вижу причин, по которым тебе надо уходить именно сейчас, в такой важный момент. И я уж не стал делиться своими соображениями насчет кое-кого, бегущего с корабля.

Девушка с вызовом рассмеялась ему в лицо:

– Боюсь, мои доводы все же были убедительней. Я доложила, что Платон Воронцов вполне способен узнать меня, возможно, уже узнал. Последние несколько уроков он глаз с меня не сводит.

– Влюбился пацан! – заржал мужчина. – Ты же у нас краля. Кра-алечка.

– Нет. Он растерян и в недоумении. Как думаешь, что произойдет, если он словно бы случайно в общей давке коснется меня? Или попросит нашу новую ученицу поймать мой взгляд?

– Это была твоя ошибка! – побагровел мужчина. – От начала и до конца.

– Моя, да. Вот я и пытаюсь ее исправить.

– Может, ты не в курсе, но те, на кого мы работаем, неохотно прощают ошибки.

Девушка горько усмехнулась:

– Поверь, мне ли этого не знать.

* * *

Редкий вскочил ни свет ни заря. Уже и позавтракать успел, и полностью подготовиться к выходу, и даже заново переодеться, когда утро, поначалу ясное, вдруг начало набухать тучами и по карнизу забили первые капли. Эдик досадливо поморщился: сегодняшний день и без дождя приятным и легким не назовешь. Он должен был проводить на занятия Злату, проследить, чтобы все прошло без эксцессов, обсудить кое-какие нюансы с директором. Потом Эдик собирался забежать на работу, чтобы снова уйти через пару часов на похороны Глеба. Тело долго не отдавали, все доискивались причины смерти. Однако по всему выходило, что Глеб умер, потому что умер.

Эдуард сидел за кухонным столом, в который раз тупо вертел в руках разорванную визитку и проклинал себя за то, что сразу не попытался вытянуть информацию из Гриши. Мог ведь притвориться, что опасается странных детишек, не прочь стать двойным агентом. Возможно, Гришу тоже будут хоронить сегодня, нужно на кладбище держать ухо востро. Или попытаться узнать, кто забирал тело, выйти на семью. Антон с этим планом был полностью согласен и обещал помочь.

Редкий не сомневался, что те, с кем контактировал Гриша, знали причину его смерти. Им было известно, что находиться рядом с детьми опасно, но они шли на риск, чтобы наблюдать за ребятами. Члены же «Апофетов» рисковали вслепую, да и детей, возможно, подставляли под удар. Мысль об этом не давала Эдуарду спать спокойно… да и вообще никак.

Он провел пальцем по золотистой половинке карточки, ощутил подушечкой пальца приятную шероховатость. Это он давно обнаружил: если смотреть под углом, видны выдавленные на картоне буквы: «…итет».

Судя по всему, это было единственное слово на визитке, которое располагалось строго по центру. Никакой наводки оно не давало.

Эдик спохватился: часы над столом показывали, что пора выходить. Надо было еще успеть домой к Элле, чтобы забрать Злату. Ходить девочке по городу одной они пока не разрешали. Редкий был убежден, что похитившие ее парни выполняли чье-то указание и должны были доставить девочку в определенное место, да и приставший к ней мужчина мог быть из той же компании, – терять осторожность не следовало.

Редкий вышел из парадного, посмотрел на серое небо – открывать зонт или нет. Под ногами уже все размокло, но сверху вроде не капало.

– Здравствуйте.

Эдуард изумленно моргнул – от ближайшей скамейки к нему шел Платон Воронцов, на ходу приглаживая влажные волосы. О встрече они не договаривались, и парень показался ему не на шутку встревоженным.

– Привет, – сказал Эдик. – Давно сидишь? Чего не позвонил-то?

– Не хотел беспокоить.

– Пойдешь со мной за Златой?

– Конечно. Я и так планировал сегодня ее проводить.