Белая сирень

Морозов был всё ещё на ней, но стало понятно, что вокруг что-то происходит. Оля не могла заставить себя шевельнуться. Ужас и боль сковали всё её тело. Мозг отказывался воспринимать происходящее. Морозов дёрнулся и, чуть откинувшись назад, странно завертел головой.

Из-за спины мужчины появилось белое лицо Марины. Руки её были разведены в стороны.

– Помоги мне!!!

Ольгу затрясло. Прямо над ней хрипел Морозов. Кисти его рук сначала вцепились в Ольгины волосы, потом взметнулись вверх, сжавшись в пудовые кулаки. Слюна тягучей нитью свесилась из ощеренного рта. Лицо приобрело синюшный цвет, глаза вылезли из орбит. Вокруг шеи чернела тонкая чёрная полоска, которая с каждой секундой становилась всё менее заметной в складках кожи. Концы удавки находились в руках Шагиной.

– Ну же, помоги!!! – голос Марины звенел в ночной тиши. Она упёрлась одним коленом в спину Морозова и изо всех сил затягивала удавку на горле Морозова.

Трясущимися руками Оля обхватила мужчину за плечи и стала тянуть его на себя до тех пор, пока он не уткнулся в её грудь, судорожно вздрогнув и обмякнув.

Оля с трудом вылезла из-под мужчины и тут же согнулась от боли в животе.

Марина смотрела на распростёртое тело.

– Рома… Ты слышишь меня?!

– Он… он… – спазмы в груди и горле не давали Оле вздохнуть.

– Он сделал это с тобой… – лицо Марины перекосило в болезненной гримасе.

Оля всхлипнула, закрыла рот ладонью и тихо заскулила, съёжившись от боли, которая вдруг ледяным холодом сковала её сердце.

– Ничего, потерпи… – Марина оттёрла кровь с губ и подбородка. –  У нас мало времени, – тяжёлый вздох. – Пока они спят, надо избавиться от него. Закопать… – сверкнула тёмными безумными глазами. – Нужны лопаты!

– Д-да… они там… в туалете… – выдавила Оля, провожая взглядом метнувшуюся к дому Марину. Ей было плохо. Так плохо, что она с трудом понимала, что всё это происходит с ней. Сознание норовило вот-вот ускользнуть от неё, избавляя от переживаний, но взгляд, уткнувшийся в тело около ног, возвращал в страшную действительность.

…Лесная сирень пахнет по-особому: густой влажный аромат её окутывает с ног до головы. В сумерках не разглядеть соцветий, но я знаю, что они не такие крупные, как в садах и парках. О, этот сумасшедший запах! Его не испортит ни примесь испарений, исходящих от вывернутой лопатой земли, ни горько-солёный вкус крови на губах, ни боль от ссадин на моём теле. Я стою, высоко задрав голову, и дышу, закрыв глаза. Мне так хорошо, что я не чувствую почву под ногами. Кажется, что сейчас взлечу…