Белая сирень

Она не знала, как поступить, потому что не могла поверить в то, что нашёптывало ей подсознание. Это просто не могло быть правдой.

Когда она бежала в Москву, то искренне считала, что оставляет за спиной свою прошлую жизнь. Скидывает её как тесную неудобную одежду, разрывает колючие швы, режущие кожу. И что теперь? Новая одежда, как оказалось, тоже не подходит по размеру?

«Она не требует ни вздохов, ни признанья, ни слёз, ни просьб, ни пламенных речей…», – подписал Белецкий фотографию в соцсети, на которой были изображены маленькие перчатки из бордовой кожи, а поверх них – роскошный футляр помады «Шанель».

Оля прекрасно знала, кому они принадлежат: Ж-ж-жаннуля – яркая трудолюбивая пчёлка. Пользователи сверх меры накидали своих комментариев:

«Не мужчина, а загадка!».

«Артём, ты лучше всех! Тебе подойду только я!»

«Ты просто – ах!»

«Встретимся?»

«Тёмыч, забей!»

«Всегда твоя!»

«Белецкий должен принадлежать народу!»

«Бабы – зло!»

Она почувствовала, как ревность заливает щёки румянцем.

Сначала ты думаешь, что не сможешь никого любить. Что тебе это просто не нужно. Что любовь – опасная вещь, если ты недостаточно циничен и опытен в этом вопросе. А потом тебя вдруг накрывает в одну секунду, до хруста ломая кости от желания быть рядом, когда даже ночью всё в тебе поёт, и ты просыпаешься с улыбкой на губах, уверенный в том, что всё вокруг прекрасно и головокружительно только по одной единственной причине: ты любишь и любим. В состоянии ли ты удержать этот сверкающий зыбкий шар в своих руках, чтобы нести его хрустальную хрупкость дни и годы? Имеешь ли ты право, давая обещания, затем тихо стащить их и спрятать? Не боишься, что найдётся кто-то более достойный и решительный, чтобы нести эту ношу за тебя?

Оля водила пальцем по картинке. Перед глазами возникла прихожая, где было сделано фото. Кажется, что она даже слышала тиканье ходиков из-за двери спальни…

***

– Ты совершенно не доверяешь людям! – Артём, стоя на коленях, опустил голову над ванной. Отфыркиваясь, ждал, когда Оля смоет шампунь с его волос, поливая из ковша нагретой водой.

В его доме меняли старые трубы, а во двор привезли цистерну с водой, из которой они носили воду всё утро себе и соседу Белецкого – отставному офицеру с протезом вместо ноги. Рабочие обещали закончить ремонт до вечера, но жители дома настойчиво уточняли сроки, обмениваясь между собой телефонами Управы.

– Надо уметь делегировать! – пока Ольга вытирала его волосы полотенцем, Артём пытался дотянуться до её губ поцелуем. – А ты почему-то решила, что всё должна делать сама. Это абсолютно неправильная позиция.

– А ты всегда считаешь себя правым? – Оля чмокнула Артёма в нос и пригладила влажные волосы. – Мне просто кажется, что делаю свою работу гораздо лучше других. Это эгоизм?

– Глупость! – Белецкий пожал плечами, рассматривая себя в зеркале. – Знаешь как – научи другого. Пусть учится, делает ошибки, но двигается вперёд. И ты иди. Не закапывайся в том, что давно можешь делать с закрытыми глазами. Контролируй процесс. Открой для себя новые возможности! Может, этот человек, с которым ты поделишься знаниями, превзойдёт тебя, – продолжил без паузы. – Я считаю, что мы должны поехать вместе куда-нибудь отдохнуть. Я уже присмотрел несколько мест, где можно совместить мои рабочие встречи с выставками и биеннале. В Прагу, например, второй сезон зовут антрепризу ставить. Всё некогда. Но, – он мягко коснулся кончика носа Оли, – если ты согласишься, мы можем провести там незабываемый месяц. Будем есть крендели, а по утрам пить тёмное чешское пиво!

– Я стану толстая, не влезу в самолёт, и ты меня разлюбишь.

– А разве я говорил, что люблю тебя? – прищурился Белецкий.

– Нет. А я?

– Дай-ка подумать, – Артём наморщил брови и вопросительно посмотрел на Олю. – Нет?

Белоснежная рубашка с тонким вышитым вензелем. Дёрнувшийся кадык над строгим воротничком. Ольга завязала атласную бабочку и чуть прижала её, почувствовав основанием ладони сквозь ткань тепло Артёма.

– Сначала ужин, потом премьера. Дюваль будет в Москве только три дня, – Белецкий подождал, когда Оля пройдётся роликом вдоль его шерстяного пальто и затем, обхватив её лицо ладонями, крепко поцеловал. Они не размыкали объятий минуты две, пока у Артёма не зазвонил телефон в кармане.

– Такси, это такси, – девушка прижалась на прощание щекой к его груди.

– Не уезжай сегодня! – попросил Белецкий, уперев подбородок в её макушку. – Я не хочу оставаться один.

– Ты не проводишь Дюваля в отель?

– Делегирую кого-нибудь. У меня есть дела поважнее, – губы Артёма тянутся для прощального поцелуя.

***

На следующий день Ольга опять была у следователя. Тот объявил, что Маржанская не отвечает на звонки, а ему было настоятельно рекомендовано исключить любое упоминание о ней в деле. Сумочку Оле выдали под роспись, заставив вывалить содержимое на стол. Когда среди вещей оказалась фотография Полины Титовой, следователь поднял на Ольгу тяжёлый взгляд с немым вопросом.