Белая субмарина: Морской волк 4-6

Ты только побеждай англо-еврейских недочеловеков, адмирал. А люфтваффе тебя прикроет. Ни в один корабль янки не попали, хотя Бресту досталось – в нескольких кварталах вообще ни одного целого дома, трупы возили грузовиками весь вечер, в большинстве это гражданские французы. А после по улице вели пленных американцев, тех, кого солдаты вермахта успели взять в плен. Кто имел несчастье попасться французам, тех забивали насмерть палками и камнями. Рассказывают, там женщина подошла, с мертвым ребенком на руках, и что-то у американского офицера спросила – тот лишь плечами пожал и на хорошем французском ответил: «Война, мадам, что поделать, вам не повезло, оказались не в том месте и не в то время». Так какой-то штатский француз, муж ее что ли, выхватил браунинг и выпустил пол-обоймы. Трех американцев положил и одного солдата-конвоира ранил, прежде чем его застрелили. Ну, хоть какая-то польза – после такого, во французское Сопротивление, руководимое из Лондона, верится слабо.

А мы, ночники, сидели на земле. Ну не годится наша техника и тактика для дневного боя: сближаться с целью, как мы привыкли – убьют. Но зато теперь наше время, все сидят, а мы сбиваем! Жаль, что мало нас. «Филинов» всего двенадцать, еще старых Ю-88 тридцать – а англичан прилетело не меньше двух сотен. Зенитки взбесились точно, снарядов не жалеют – ну, а мы на отходе будем ловить, когда совсем растянутся, а если кто-то подбитый, так это просто подарок!

«Есть цель! Пеленг… дистанция…» Ну вот, следующий кандидат в мертвецы. Пока у нас еще боеприпасы есть.

Раков В. И. Крылья над морем. М.: Воениздат, 1970 (альт-история)

Двадцать первого декабря 1942 года я был назначен командиром 173-го бомбардировочного полка.

Полк пришлось фактически формировать заново. Участвуя в боях на фронте с октября сорок первого на московском направлении, воюя на устаревших самолетах СБ, полк понес большие потери и еще в октябре сорок второго был выведен в тыл для пополнения. Сначала предполагалось вообще переформировать его в полк дальних истребителей, перевооружив Пе-3, затем, в связи с поступлением в войска все большего количества новых бомбардировщиков Ту-2, 173-й полк оказался в списке частей, должных получить этот замечательный самолет. Я не знал еще тогда, что моя служба будет надолго связана именно с Ту-2, от начала его широкого использования на фронте до снятия с вооружения при замене на реактивную технику. Включая весь завершающий, победный период Великой Отечественной войны.

Первые Ту-2 имели ощутимые недостатки. При вводе в пикирование наблюдалась раскрутка винтов, прогорали выхлопные коллекторы, слабым оказалось шасси, ненадежно работали бомбосбрасыватели. Неудачной была конструкция топливной системы, допускавшей неравномерную выработку горючего из баков в крыле, что нарушало центровку и осложняло пилотирование. Плохая герметизация планера ухудшала аэродинамику. Кабины экипажа, расположение в них приборов и оборудования, были недостаточно удобны. Однако товарищи из КБ Туполева регулярно бывали в нашем и других «пионерских», как их прозвали, авиаполках, честно предупреждая, что именно для скорейшего выявления и искоренения недоработок и учета требований боевых экипажей было принято решение о «расширенных войсковых испытаниях». Сейчас, оглядываясь назад, могу сказать, что это было сделано правильно – ведь даже в «сыром» виде Ту-2 имел ряд преимуществ перед Пе-2 и «бостоном», не говоря уже об СБ. В то же время КБ сдержало слово, внося изменения в каждую новую серию машин с учетом наших замечаний. И могу с уверенностью заявить, что Ту-2 выпуска июля сорок третьего года – это совсем не то, что Ту-2, вышедший с завода в январе.

Впервые 173-й полк на новых самолетах пошел в бой в апреле сорок третьего, над Керченским плацдармом. Однако в начале мая, в самый разгар боев, полк был неожиданно выведен с Черного моря на Балтику, где позже участвовал в боях на Свири, над Карельским перешейком. В середине июня, когда линия Маннергейма была взломана, меня неожиданно вызвали в Москву вместе с командирами 1-го гвардейского и 51-го минно-торпедных авиаполков и 12-го гвардейского бомбардировочного (этот полк еще недавно носил номер 73, до получения гвардейского знамени за бои при снятии блокады Ленинграда). Так началась история Первой гвардейской морской ударной авиадивизии, командиром которой я стал через год.

В Кремле нас принял сам товарищ Сталин. И сказал нам запомнившиеся слова:

– У СССР пока нет сильного военно-морского флота, потому вы, ударная морская авиация, должны стать на страже наших берегов, противовесом линейных и авианосных эскадр – это должно стать для вас предполагаемым противником. Принято решение сформировать морскую бомбардировочно-торпедоносную дивизию Резерва Ставки Главного Командования, наподобие того, как у истребителей – корпус Савицкого, решивший исход воздушного сражения над Керчью. А пока – учитесь, осваивайте новую технику и тактику.