Белая тигрица

Из писем Мэй Пан Чэнь

10 октября 1883 года

Дорогая Ли Хуа!

Когда я писала, что хочу увидеться с тобой, Ли Хуа, я, конечно, не думала, что наша встреча состоится таким образом. Смерть твоей дочери – ужасное событие, и я скорблю вместе с тобой. Я не буду писать о том, что я думаю об ужасном английском солдате. Развращение нашей прекрасной страны принимает все большие размеры.

Возможно, ты приняла уже достаточно страданий, и Небо подарит тебе сына.

Мой сын покинул меня. После похорон Шэнъ Фу распустил учителей моего сына. Ру Шанъ теперь должен работать вместе с ним в лавке каждый день, чтобы учиться у своего отца, как следует вести дела. Он сказал мне, что я всегда знала, что этот день придет, поэтому я не должна плакать. Но я не могу не плакать, Ли Хуа. Сколько нам еще страдать? Когда же Небо снова улыбнется нам?

Я правдами и неправдами собирала деньги, столько подаяний сделала монахам, чтобы Ру Шань стал большим ученым. И теперь все рухнуло. Все было напрасно. Он будет лавочником, как и его отец. Как все в семье Чэней. А я должна стоять в стороне со смиренно опущенной головой и беспрекословно подчиняться.

А если я не люблю их? Если мне хочется, чтобы со мной считались в этом доме, где поклоняются опиуму и иностранным деньгам? Но я не смогу заставить их выслушать меня. Я здесь чужая, поэтому я молчу и могу рассказать только тебе, как я несчастна. Я каждый день благодарю Небо за то, что у меня есть ты и что ты даришь мне утешение в каждом своем письме. Я молюсь о том, чтобы мои письма тоже приносили тебе радость.

Пожалуйста, прости меня. Я не могу больше писать. Слезы портят бумагу.

ГЛАВА 13

Те, кто считается с обстоятельствами,

будут сохранены до самого конца.

Тo, что гнется, может быть выпрямлено.

Пустое может быть наполнено.

То, что изношено, может быть восстановлено.

Лао-цзы, основатель даосизма

Лидия не знала, чего ожидать от первой брачной ночи, но ей менее всего хотелось возвращаться в ту самую квартиру, где она впервые встретила Ру Шаня. От одного вида этих стен ей стало так тоскливо, что некоторое время она стояла у порога, не желая входить.

– Если бы я был богат, Лидия, – сказал ей ласково Ру Шань, – я бы на руках принес тебя во дворец и любил бы тебя в душистых садах, над которыми светит жемчужная луна. Но я всего лишь простой лавочник, и это все, что я могу позволить себе. Я пока не могу отвести тебя к себе домой. Сначала мне нужно представить тебя всей своей семье. А сейчас мне не хочется делить тебя ни с кем. Пожалуйста, Лидия, пойми меня правильно. Я теперь твой муж, а не хозяин. Ты моя жена, а не домашнее животное. Пожалуйста, прости меня за ту боль, что я причинил тебе в начале нашего знакомства, но не вреди нашему с тобой будущему, вспоминая плохое, которое, верь мне, осталось в прошлом.

Лидия не отвечала, думая о том, что вышла замуж за мужчину с ласковым голосом и прекрасными манерами. Раньше она не замечала в нем столько нежности и терпения. Ру Шань был очень замкнут и чаще приказывал, чем просил. Но сейчас он просил ее вернуться туда, где она уже принадлежала ему, хотя в этом не было необходимости. Ру Шань стал ее мужем, и долгом Лидии было подчиняться ему.