Белка в колесе фортуны

Подруги поднялись по крутой лестнице на четвертый этаж, Марина достала ключи. Обшарпанную дверь коммуналки украшали четыре звонка – не так уж много для этого района. На квартиру Марина не успела заработать, деньги как-то незаметно утекали между пальцев – одежда, косметика… у «работающих девушек» большие расходы. Хорошо хоть комнату успела купить. Все-таки своя, собственная, не надо у хозяйки снимать, как первые два года! И с соседями более-менее повезло. Айниулины, конечно, скандальные, да и старуха – та еще зараза, так и норовит гадость какую-нибудь устроить, но зато Федьки Росомахина вечно нет дома…

Она открыла дверь и нос к носу столкнулась с этим самым Федькой. Тот уставился на Татьяну и отвесил челюсть, как будто снежного человека увидел.

Росомахин направлялся на кухню, собираясь поставить чайник.

Вдруг распахнулась дверь, и в квартиру вошла соседка Марина, а с ней подружка, белобрысая кудрявая девчонка маленького росточка. Федора как стукнуло – вот ведь про кого его менты расспрашивали! То-то ему показались знакомы приметы…

Маринка – девка хорошая, никогда его не обижала, а иногда по тяжелому утреннему времени выручала десяткой на пиво, так что Федор к ней испытывал, что называется, добрососедские чувства. Посему он решил предупредить ее подругу насчет любопытных ментов.

Само собой, Федор рассчитывал, что такой жест доброй воли встретит у девушек понимание и они его соответственно отблагодарят. В смысле угостят выпивкой или просто подкинут деньжат, а уж выпивку он и сам прикупить может.

Короче, Росомахин устремился к подружкам и забормотал:

– Девчонки, а девчонки! Послушайте, чего скажу…

Однако слушать его подруги не хотели. Белобрысая шикнула на него, как на помойного кота:

– Брысь! Только тебя нам не хватало!

И Маринка, всегда такая понятливая, присовокупила:

– Шел бы ты, Федя, своей дорогой!

– Ну, как знаете! – обиделся Росомахин. – Хотел же как лучше… сами потом будете жалеть…

– Вали, вали отсюда, дядя! – отмахнулась белобрысая, и подруги скрылись за дверью Маринкиной комнаты.

Федор поплелся было на кухню, но по дороге передумал и стал осторожно красться по коридору к дверям Маринкиной комнаты. Неплохо было послушать, о чем там девицы базарят. Визгливый Танькин голос и белобрысые кудряшки не давали ему покоя. Ишь мент-то как всполошился! Прямо пар у него из ушей пошел! А вдруг эта Танька – серийная убийца малолетних? Тогда ее непременно поймают, и Маринку тоже за компанию заберут. А Маринка – девка хорошая, если ее посадят, не у кого будет десятки стрелять, когда утром с большого бодуна… Борька Айниулин не пьет, басурман проклятый, а у старой ведьмы зимой снега не выпросишь, хоть помри у ее порога…

– Жена его к родне собралась, – говорила Татьяна, подперев кулаком подбородок. – Папаша у нее за городом обитает, она его раз в неделю обязательно навещает. Это надолго. Меньше шести часов она там не проводит. Так что времени у меня должно хватить. А твоя задача – перехватить мужа… ну, это тебе будет нетрудно, он тот еще бабник, на тебя клюнет, как карась на уклейку…

– Ты мое правило знаешь, – перебила подругу Марина. – Я бесплатно ни с кем не сплю! Это… это аморально! Бесплатно только шалавы разные работают!

– А кто тебе говорит, что с ним спать надо? Ты его только задержи, в ресторан замани, да еще вот что сделай… – И Татьяна вполголоса изложила подруге план предстоящей операции.

– Куда его вести? – деловито спрашивала Марина. – Мне главное, чтобы Костик про это не узнал…

– Не боись, – усмехнулась Танька, – твой Костик в такие места не ходит – рожей не вышел! Квартира на Греческом, дом пятнадцать, а ресторан там рядом, «Тартарен» называется.

Федор напряженно прислушивался и пропустил момент, когда нужно было отскочить от двери. Опытная Танька вычислила его по убойному запаху застарелого перегара, который учуяла через дверь, подбежала неслышно и так саданула дверью, что несчастный Росомахин отлетел в другой угол.

– Еще раз тебя возле этой двери увижу – вообще убью! – пообещала Танька визгливым голосом.

«Ладно, – подумал Федор, медленно приходя в себя, – я тебе это припомню…»

* * *

От необычайно сильных умственных усилий Лене безумно захотелось есть. Так бывало у него всегда, Лолка вечно удивлялась, куда в него столько лезет вкусной и калорийной пищи. И самое главное – куда оно все девается, поскольку ее компаньон был строен, как кипарис, и подтянут, как балерина. Леня довольно усмехался в ответ и сообщал, что так уж заведено в его организме – вся пища очень быстро перерабатывается в умственную энергию. Оттого он такой сообразительный. И вообще очень умный. И талантливый.

Лоле быстро надоедало слушать его хвастовство.

Сейчас Леня осознал, что если немедленно не поест, то умрет с голоду прямо тут, на лавочке в Летнем саду. Но поесть хотелось вкусно и не спеша, а за едой – хорошенько поразмыслить. Стало быть, не подойдет просто кафе или же поточное заведение, где подают быструю еду. Такую пищу Леня не слишком жаловал.