Белль и Себастьян

Кто-то говорил что-то снова и снова, но у Себастьяна никак не получалось сосредоточиться. У него в ушах звучали страшные слова — «облава» и «пятьдесят человек».

Он так сильно сжал кулаки, что ногти вонзились в кожу. Пятьдесят! Себастьян понятия не имел, насколько это много, потому что так и не научился считать, зато он видел, как вытянулось лицо Марселя.

Когда он был совсем маленьким, в деревне решили организовать облаву на волков. Себастьян с Линой стояли на пастбище и смотрели, как охотники выстроились в линию и пошли с горки в долину. Этот строй чем-то напоминал извивавшуюся змею. Себастьян тогда застыл и смотрел, разинув от восхищения рот. Болван! Даже тени мысли у него не возникло о том, как страшно было в тот миг волкам и насколько несправедливой была вся эта затея! А теперь пятьдесят охотников на одну собаку? Как Белль сможет от них спастись?

Он сглотнул и удивился, потому что у слюны был соленый вкус. Старый пастух посмотрел на него с тревогой, и Себастьян попытался улыбнуться, чтобы усыпить его бдительность. Дедушка даже не стал его ругать за эту выходку с бошами. Стоило ему начать рассказ, Сезар побледнел словно полотно — совсем как в тот раз, когда уже шла война и Анжелина вернулась домой из поездки на день позже: полицейские проводили какую-то операцию и попутно задержали рейсовый автобус. Сезар выслушал рассказ внука молча, потом взял за руку и, не обращая внимания на протесты, отвел в деревню, прямиком в мэрию. В кабинете «господина мэра», как он величал Марселя, когда хотел его задобрить, дедушка приказал повторить историю от начала до конца: как он гулял, как немцы начали стрелять, как они рассердились, когда он помешал им убить оленя, и как Зверюга напала на них. Себастьян едва успел закончить, и явились боши — те самые солдаты с офицером, который глаз не сводил с Анжелины. Мальчик сразу его узнал. И вот теперь все они сговорились убить его подругу — боши, его дедушка, мэр и еще пятьдесят охотников!

Шероховатые пальцы деда обхватили его запястье. Они вышли из кабинета, оставив остальных возле карты региона.

На прохладном воздухе Себастьян почувствовал себя лучше, в голове прояснилось. Вот только он готов был руку дать на отсечение, что дедушка начнет его расспрашивать! Нужно было найти способ защитить Белль! И мальчик поспешил задать вопрос равнодушным тоном, словно для него это не имело никакого значения:

— Де, а где вы будете устраивать завтра эту облаву?

Но Сезар не ответил. Он взял внука за руку и повел к церкви. Когда они подошли к паперти, старик поставил мальчика на ступеньку и присел, чтобы их лица оказались на одном уровне. Под его проницательным взглядом Себастьяну пришлось собрать всю свою решимость, чтобы не закрыть глаза. Ему вдруг стало ужасно стыдно из-за того, что приходится так часто врать, но он подумал о Белль и заставил себя улыбнуться. Во рту у него было сухо, как в пустыне.

— Почему тебя это интересует?

— Просто так. Просто хочу знать.

— Зверюга никогда бы не напала на бошей без причины. Ты что-нибудь видел?

— Нет.

— Ты общался с этой собакой?

— Нет, что ты!

— Есть такая поговорка: собака битая — это собака пропащая. Я знал одного парня, решившего спасти сенбернара, хозяин которого недавно умер. В хозяйской семье с ней обращались отвратительно, но собака была крепкая, в расцвете сил, и тот парень подумал, что, если набраться терпения, ее можно обучить всему заново. Он взял сенбернара к себе, вылечил, хорошо кормил, и со временем собака стала его к себе подпускать. Парень решил, будто теперь ее можно не бояться, поэтому начал каждый день водить к стаду и обучать. Пес быстро понял, что от него требовалось, и стал охранять овец, приводить обратно отставших и никогда ни одну не укусил. Вот только летом его новый хозяин заболел, да так, что три дня провалялся в бреду в своем домике на высокогорном пастбище. Когда же он встал на ноги, оказалось, уже поздно: сенбернар решил, будто его покинули или, может, разозлился, или не знаю, что еще на него нашло. Но только он убил дюжину овец. Так что, Себастьян, одичавшую собаку невозможно приручить заново. Это может кончиться не просто плохо, а очень плохо. Поверь, эта собака, Зверюга, очень хитрая!

— Я знаю.

— Ну и хорошо!

Старик встал, отряхнул штаны на коленях и пошел по дороге, которая вела из деревни в горы. Себастьян последовал за ним. Он молчал, хотя на языке крутились десятки вопросов. Проходя мимо последних домов, Сезар заговорил первым:

— Мы пойдем в сторону Глантьер — туда, куда тебе запрещено ходить, и прочешем ближайшие склоны. Думаю, псина бродит именно там. Может, даже нашла в тех местах себе берлогу. Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что в это время никуда не пойдешь. Можешь остаться дома, в деревне, или же отправляйся к горе Мейе, там ты будешь в безопасности. Я хочу быть уверен, что ты далеко от тропы Глантьер, ты меня понял?