Белль и Себастьян

Вопрос застал Петера врасплох. Кровь застыла у него в жилах. Он тряхнул головой, выигрывая несколько секунд. У него появилось ощущение, будто страх лучится из каждой поры его тела, и он спросил себя, не чувствуют ли этого остальные. Но уже в следующую секунду им овладел гнев, возобладав над приступом паники. Что задумал этот болван Шульц? Только опьянение могло подвигнуть его так фамильярно обращаться к старшему по званию! Браун попытался придумать угрозу, которая оказала бы действие, но Шульц доверительным тоном продолжал:

— Если бы я был жидом, я бы сделал это рано утром на Рождество, когда все заняты своими делами. Потому что, если бы я был одной из этих крыс, мне было бы плевать на рождение Иисуса, разве нет?

Краусс в знак согласия стукнул кулаком по столу, лицо его сияло.

— Ханс прав! Ночь сегодня ясная — лучшее время для рейда! Что скажете, обер-лейтенант? Съездим, посмотрим?

— Куда, фельдфебель?

— На перевал Гран-Дефиле!

Поддержка товарища по оружию приободрила Ханса. Он встал, покачиваясь, и трясущейся рукой вскинул воображаемую винтовку.

— Проклятые крысы! Я сам всех перестреляю! На этот раз никто не перейдет границу!

— Обер-лейтенант? — Фельдфебель Краусс ожидал ответа. В отличие от Шульца, он был совершенно трезвым и смотрел на вышестоящего офицера с едва заметной усмешкой. Казалось бы, он ждал, что Браун начнет возражать. То был дерзкий, молчаливый вызов.

Петер попал в ловушку. Он готов был поклясться, что Хансу эта идея пришла в голову спонтанно, в момент пьяной экзальтации, но Краусс прекрасно понимал, чем это может закончиться лично для него. Должно быть, во время их последней вылазки на Гран-Дефиле гнев начальника его напугал, и теперь он хотел либо отыграться, либо продемонстрировать свое усердие и тем самым избежать наказания. Петер подумал, что нужно было отправить этих двоих на дежурство. Фельдфебель был дисциплинированным подчиненным, но отнюдь не идиотом. Наверное, он заметил что-то подозрительное в его действиях и теперь хотел вывести начальника на чистую воду. Но не ясно, руководствовался ли он подозрениями или же хотел выслужиться, однако в любом случае положение сложилось крайне непростое. И выбора у него не оставалось. С тяжелым сердцем Браун дал свое согласие.

— Поезжайте! Устройте засаду на перевале. Рапортуйте ежечасно. Я останусь здесь и буду руководить операцией. Если потребуется, присоединюсь к вам.

— Будет сделано, герр обер-лейтенант!

Браун смотрел им вслед. Краусс почти тащил на себе своего пьяного товарища. Это он, а не ефрейтор Шульц, представлял собой опасность.

После разговора Браун окончательно протрезвел, но мигрень только усилилась. Среди бутылок с вином и перевернутых — из-под коньяка он нашел графин с водой и выпил немного в надежде, что обруч, сжавший ему виски, ослабнет. В ведре с растаявшим льдом плавали полуторалитровые бутыли из-под шампанского. В голове теснились разрозненные мысли, немилосердные к его боли. Он понимал — нужно спешить, но сначала ему предстояло обеспечить себе алиби. И только потом он отправится к пещере. Надо предупредить Гийома прежде, чем группа двинется к перевалу. Рассвет наступит через два часа. Если ему повезет, он успеет к пещере вовремя.

Чернильно-черное небо на востоке начало потихоньку бледнеть. Сезар встряхнулся. Тело занемело, ведь он всю ночь просидел в кресле возле очага. Все кости болели, в комнате было холодно. Из суеверия он дал огню догореть и не стал разжигать новый.

Напившись воды из кувшина, старик надел парку, взял посох и вышел. От волнения во рту чувствовался привкус железа. Сезар, выругавшись, подумал, какую выбрать дорогу, и в конце концов пошел привычным путем — тем, что вел в горы. Может, Себастьян остался на ночь в овчарне? Не пройдя и двадцати метров, он увидел в темноте следы, покрытые тонкой пеленой снега, — собаки и Себастьяна. От облегчения голова пошла кругом даже скорее, чем от хорошего глотка полынной водки. Малыш прошел тут! Старик наклонился, чтобы лучше рассмотреть отпечатки ног и определить, как давно их здесь оставили, и только потом пошел дальше.

До самой школы ему никто не встретился. Следы обрывались возле застекленной двери, на последней ступеньке лестницы. Сезар попытался понять, что могло заставить Себастьяна искать здесь прибежища. Нет, он и вправду стареет! Столько ошибок он наделал за последнее время! Лина права. Мальчику нужно получить настоящие знания, а не слушать бредни старого сумасшедшего!