Белладонна

— Ничего не понимаю, — говорит Арундел. — Моему отцу грозит опасность?

— Опасность? Нет.

— Не грозит.

— Я бы лучше сказал — неприятности.

— А вот неприятности — грозят.

— Вот почему мы здесь.

— Предостеречь тебя.

— И попросить тебя о помощи.

— Мы надеемся на тебя.

— Меня? О помощи? — кричит Арундел. — Что вы такое говорите? — Но все-таки он уже не так насторожен. Певучий речитатив Стрижей, их спокойная уверенность убаюкивают его. Он отпивает глоток виски. Они чувствуют себя как дома, замечает юноша, и ему в голову приходит неожиданная мысль: сам он никогда не испытывал под родительским кровом такого спокойствия. — Мне казалось, профессионалы здесь — вы.

— Но ты ему родной.

— Тебе он доверяет.

— И мы тебе доверяем.

— Достоин ли ты доверия, Арундел Сирил Сент-Джеймс Гибсон?

— Чудесное имя. Просто шикарное, — вкрадчиво сообщает Стриж-один.

— Еще какое шикарное, — подтверждает Стриж-два.

— Только произносить трудновато.

— Верно. Ладно, к делу. Арундел Гибсон, ты человек чести?

— Человек слова?

— Можем ли мы довериться тебе?

— Как мужчине?

— Как джентльмену?

— Можем?

— Можем?

У Арундела голова идет кругом от выпивки и потрясения.

— Что вы задумали против моего отца? — выдавливает он. — Что, черт возьми, вы затеваете?

— Ты не ответил на наш вопрос, — с грустью произносит Стриж-один. Гости переглядываются.

— Некогда терять время, — говорит Стриж-два.

— Совсем некогда.

— Он не тот человек, какой нам нужен.

— Не тот, старина. — Они дружно встают.

— Скоро увидимся.

— Очень скоро. Горячо благодарим за внимание.

— Простите, если напугали.

— В следующий раз нам больше повезет.

— Погодите. Постойте! Не уходите, — останавливает их Арундел, отставляя бокал, и умоляюще воздевает руки. — Расскажите, что вам нужно. Это касается моего отца. Клянусь, я никому не скажу. Честное слово.

— Честное слово, — повторяет Стриж-один.

— Честное-пречестное, — поддакивает Стриж-два.

— Молодец, старина.

— Как мы и надеялись.

— Да. И даже лучше.

— В самую точку.

— По этому поводу надо бы наполнить бокалы.

— Не возражаю.

— Вы говорили о моем отце? — с раздражением перебивает Арундел.

— Да, верно. О твоем отце.

— Трудный разговор.

— Готовься, старина.

— Неприятное дело. Может сказаться на всей семье.

— И на матушке. Вряд ли она с легкостью перенесет удар.

— Старина, мы рассчитываем на тебя.

— Рассчитываете на меня? В чем? — Он окончательно выведен из себя. Решительным жестом откидывает со лба кудрявую челку.

— Может разразиться чудовищный скандал, — с горечью продолжает Стриж-один.

— Вот почему мы здесь, — поясняет Стриж-два.

— Чтобы помешать этому.

— Перекрыть поток.

— Воздвигнуть плотину, вот зачем.

— Готовься промокнуть.

— Да расскажите же вы мне по-человечески, о чем идет речь! — кричит Арундел.

В комнате мгновенно наступает тишина, Стрижи перестают щебетать. Арундел слышит, как в холле громко тикают часы. Он ничего не понимает, эти люди и их мир абсолютно незнакомы ему, он не ведает, что такие беседы отработаны у них до совершенства. Откуда ему знать, что подобные трюки лучше всего срабатывают на людях молодых и впечатлительных, горячих и нетерпеливых? За свою короткую жизнь он не совершал ничего такого, что могло бы свести его лицом к лицу с сыщиками.

— Твой отец, — произносит наконец Стриж-один. — Он никогда не упоминал о частном клубе?

— О закрытом клубе для мужчин, — уточняет Стриж-два.

— Наподобие «Уайтс»? — спрашивает Арундел.

— Нет, не «Уайтс».

— Мы знаем, что он в нем состоит.

— Мы говорим о куда более закрытом клубе.

— О таком, какой никто не стал бы обсуждать со своей женой.

— Или с маленьким сынишкой.

— Вот с сыном постарше — другое дело.

— Но только если он осмотрителен.

— О клубе для джентльменов.

— Если ты нас понимаешь.

— Нет, я… — бормочет Арундел.

— Думай, старина, думай, — подначивает его Стриж-один.

— Никаких идей? — спрашивает Стриж-два.

— Он не говорил, куда отведет тебя, когда ты повзрослеешь?

— И докажешь свою мужественность?

— И докажешь свою осмотрительность?

— Не знаю. Ничего не понимаю! — с жаром отвечает Арундел. — Я не могу думать, когда вы оба болтаете наперебой!

Снова наступает благословенная тишина.

— Можно еще выпить? — спрашивает Арундел.

— Ты заслужил.

— Еще бы не заслужил, — бормочет про себя Арундел. — Премного благодарен.

— Не возражаешь, если я тоже налью? — Стриж-один встает и наливает себе щедрой рукой, не обращая внимания на лепет Арундела.

— И я тоже. — Стриж-два в точности повторяет движения напарника.

— О, просто превосходно. — Стриж-один с наслаждением причмокивает. — Как раз то, что надо. Мужественность, — повторяет он.

— В самую точку, — говорит Стриж-два.

— Чрезвычайно закрытый клуб.

— Где состоят лишь немногие счастливчики.

— Членство переходит от отца к сыну из года в год.

— Из века в век.

— Там состоял Эдуард Седьмой.

— Человек с неистощимым вкусом к жизни.

— Его сын совсем не таков. Скучный тип.

— А во всем виноват конь.

— Во время войны бедняга упал прямо на него.

— И раздавил себе…

— Сам понимаешь.

— Ужасное происшествие.

— Об этом каждый школьник знает, — говорит Арундел, снова раздражаясь.

— Старый добрый Джорджи.

— Но его сын совсем не таков.