Белладонна

— Не знаю, Гай, — устало отвечаю я. — Не знаю, что думать, что делать. Мне просто вспомнилась Сатурния, теплые источники. Леандро рассказывал, что в таких местах даже злейшие враги складывали оружие, чтобы вместе исцеляться.

— Что ответила Белладонна, когда он рассказал ей об этом?

Я изо всех сил стараюсь припомнить.

— Кажется, Маттео сказал, что он никогда бы не смог сложить оружие рядом с врагом, и Белладонна с ним согласилась. И тогда Леандро сказал: «Они придут к тебе, если не будут знать, кто ты такая». И отсюда, я уверен, у нее возникла идея организовать клуб «Белладонна».

— Сдается мне, ты, Томазино, пытаешься в своей окольной манере сказать мне, что я рано или поздно должен увидеться с отцом.

— У него поубавится бодрости, когда он увидит кольцо, — говорю я.

Гай опускает глаза на свои руки, на пальцы без колец, потом глядит на меня, и на его губах появляется тень улыбки. Из-под рубашки он вытягивает цепочку. На ней позвякивает тонкое золотое кольцо.

— Может, ты кое-чего не заметил?

— Надеюсь, заметил, — самодовольно отвечаю я, стараясь не выказывать обиды на то, что они с Белладонной не пригласили меня на свадебную церемонию. Наверное, все устроил Хаббард по просьбе Белладонны — оформил документы, организовал анализ крови, пригласил мирового судью, и тот незаметно проскользнул в Дом Тантала.

— Жаль, что там не было Брайони. Может быть, однажды вы устроите нормальную свадьбу, и она будет держать вам букет.

— Прости. Знаешь, мне, честное слово, очень неудобно перед тобой за то, что тебя там не было, — говорит Гай. — Но ничего поделать было нельзя. Все произошло в мгновение ока.

— Она не хочет, чтобы ты носил кольцо, потому что боится, как бы его кто-нибудь не увидел, да? Кто-нибудь, кроме него?

— Да, — отвечает он. — Я ношу его на цепочке на шее. — Он молчит и вздыхает. — Жаль, что его не видит Брайони. Она всей душой мечтает о папе.

— Да, знаю. Скажи, ты удивился, когда Белладонна…

— Видел бы ты мое лицо. Но все было не так. Она не подошла и не попросила напрямик.

Конечно, не попросила. Делать предложение мужчине — это совсем не в духе Белладонны.

— Она постучалась ко мне в дверь, вошла, села в шелковое кресло и сгорбилась, как всегда. Очень долго не говорила ни слова. Я был счастлив просто смотреть на нее. Потом она прокашлялась и спросила, могу ли я сделать ей одолжение, — продолжает Гай. — «Конечно, могу, — ответил я. — Все, что угодно». Она бледнела все больше и больше, будто вела тайный разговор с демоном, видным только ей одной. Потом ее щеки вдруг вспыхнули, она попросила меня немедленно одеться и встретить ее возле Дома Тантала. Выбежала из комнаты, я накинул одежду и бросился за ней. В дверях меня встретили Хаббард и тот странный парень — Билли. Не успел я опомниться, глядь — мы уже женаты. Я был так ошарашен, что не мог и слова сказать. Я взял ее в законные жены, или как там говорится в этой чертовой стране, а Хаббард протянул мне кольцо. — Он вздыхает. — Она закрыла глаза, сняла кольцо, которое обычно носит на пальце, дала мне надеть обручальное кольцо, а поверх надела свое старое. Его и не заметишь, если не приглядываться. Потом мы пошли обратно к дому, и я дал ей слово, что не прикоснусь к ней, как муж касается жены, если она сама этого не захочет, — продолжает Гай. — Она ничего не говорила, пока мы не дошли до лестницы, потом обернулась и посмотрела на меня. В первый раз посмотрела. «Прости», — сказала она и убежала вверх по лестнице.

Его голос дрожит, и у меня заходится сердце. Я достаю один из драгоценных носовых платков Леандро и вытираю нос. Сентиментальный я дурачок. Гай, в отличие от Леандро, не стар и не лелеет воспоминания о былой любви. Еще ни одна женщина не дарила Гаю настоящих восторгов, догадываюсь я, глядя на его лицо, искаженное бурей чувств. Ни одна женщина не обвивала руками его шею, не любила его с истинной страстью, какой он заслуживает.

И ни одна женщина никогда не полюбит меня.

— Он поймет, что она меня не коснулась, — говорит Гай. — Мерзавец, он сразу все поймет. Долго ли он выдержит там? — Он прячет лицо в ладонях. — Как ему удается сохранять такое дьявольское спокойствие?

— Он — исчадие тьмы, — отвечаю я. — Она его породила.

— А он породил меня, — стонет Гай.

— Тогда пусть он же тебя и исцелит.

Гай глубоко вздыхает и встает.

— Ладно, черт побери, я иду вниз. Никуда не деться. — Он вытягивает цепочку, расстегивает ее, снимает обручальное кольцо и желает мне доброй ночи.

Я иду за ним на почтительном расстоянии. Он медленно спускается по лестнице, зажигает фонарь и садится на низенькую табуретку Белладонны, сцепив руки перед собой. От шороха его отец просыпается, замечает в тусклом свете блеск золотого кольца и смеется своим страшным скрежещущим смехом.

— Я-то думал, ты избавишь меня от удовольствия еще раз беседовать с тобой, — говорит Его Светлость. — Тебя, очевидно, нельзя назвать человеком слова.

— Этому я научился у тебя.