«Белое дело». Генерал Корнилов

Однако могилу Корнилова вскоре обнаружили вступившие в Гначбау красные. Труп Корнилова был вырыт и доставлен в Екатеринодар. В советских войсках было еще много анархических элементов, следующих законам не армейской дисциплины, а партизанской вольницы. Да и сам примыкавший к левым эсерам И. Сорокин немногим отличался от этих своих бойцов. В октябре 1918 г. за разложение и убийства коммунистов он будет арестован и расстрелян. А в начале апреля при его попустительстве над трупом Корнилова было допущено глумление, пока его наконец не сожгли в окрестностях города…

«Ледяной» поход кончился. В кровопролитных боях добровольцы прошли более 500 верст, понесли тяжелые потери, были разбиты под Екатеринодаром и теперь уходили назад, еще точно не зная куда…

На память о походе они создадут знак «первопроходцев»: терновый венец, пронзенный мечом.

Рис. 3. Знак, установленный белогвардейцами в память «Ледяного» (1-го Кубанского) похода

Несчастный мир

Сколь бы драматически ни складывалась борьба Советской власти с прокорниловской Ставкой, калединским Доном, вокруг Учредительного собрания, против чиновничье его саботажа, все же судьба революции в этот период зависела от решения другого вопроса: война или мир? Измученный народ жаждал, требовал мира.

В пьесе М. Шатрова «Брест» это просто и эпически выражено словами письма солдата Шаронова Ленину и «всем остальным народным комиссарам»: «Усердно просим вас: хлопочите скорее мир, потому что остается последнее терпение солдат, потому что силов наших больше нет, голод и холод в окопе терпеть совсем мы обессилели, и вдобавок из дому пишут, что помирают неевши… Делайте нам хоть какой-нибудь мир, а если до января не сделаете, то мы все равно разойдемся домой, а то еще хуже, пойдем на Питер и скинем ваше правительство и поставим такое, которое даст нам мир. Просим вас, товарищ Ленин, кладите свои силы до последнего за мир, а если погибнет жизнь ваша от палачей, то память ваша, как и Исуса Христа, не погибнет никогда…»

Сразу же после прихода к власти Советское правительство обратилось ко всем воюющим державам с предложением начать переговоры о заключении справедливого, демократического мира. Правительства Антанты отвергли это предложение, твердо рассчитывая завершить войну разгромом Германии и ее союзников. Поэтому им важно было удержать Россию в войне, по-прежнему получая, по словам английского посла Дж. Бьюкенена, ее «кусок мяса». С Советским правительством, выдвинувшим лозунг мира, разговаривать они не желали.

Иную позицию заняли правящие круги Четверного союза, возглавляемого Германией, вынужденного вести изнурительную войну на два фронта. Они ответили согласием. Их расчет состоял в том, чтобы развязав себе руки на Востоке, в России, обрушиться затем на Запад. Особую готовность к миру проявляла Австро-Венгрия, находившаяся уже в катастрофическом положении.

По мало кто в России еще мог предположить, какую страшную цепу придется заплатить за германское и австро-венгерское согласие на мир. Политику мира поддерживали пока многие, в рядах как большевистской партии, так и ее союзников — левых эсеров. На заседаниях ВЦИК в начале декабря 1017 г. М. Спиридонова заверяла, что в вопросе мира ее партия окажет Совнаркому «полное доверие» и «всемерную поддержку». Ожесточенная борьба вспыхнет позднее, когда полностью вскроются империалистические, захватнические претензии германской стороны…

Напомним, что в ноябре 1917 г. в Брест-Литовске было достигнуто соглашение о перемирии. 9 декабря там же начались мирные переговоры. Условия советской делегации были четкими: мир заключается без аннексий и контрибуций на основе самоопределения всех пародов.

Немцы заявили о своем согласии, но при условии присоединения к этой формуле и стран Антанты. Объявили перерыв, чтобы все государства могли лучше ознакомиться с позицией сторон. Ждали ответа Англии, Франции, США, но они молчали. Скрытно, закулисно они вели сложную двойную политику. С одной стороны, «нащупывали» и поощряли в России те антибольшевистские группы, которые, как казалось, способны были свергнуть антивоенное Советское правительство и заменить его новым — военным, готовым продолжать войну; с другой стороны, через своих неофициальных представителей они, по словам английского военного министра Мильнера, пытались «вставлять палки в советско-германские переговоры», рассчитывая, что при определенных обстоятельствах Советская власть все-таки окажется вынужденной сопротивляться Германии…