«Белое дело». Генерал Корнилов

Брусилов, ио-видимому, разделял точку зрения Алексеева, поскольку сообщил в Могилев, что «по совести» считает Корнилова «малоподходящим» для новой должности из-за «чрезмерной прямолинейности», но возражать тем не менее не будет. Из Пскова от царя вечером же 2 марта поступило распоряжение об «отозвании в Могилев» генерала Иванова, ранее назначенного на пост командующего Петроградским округом, и назначении вместо него Корнилова. К концу 2 марта Алексеем уведомил Родзянко, а затем и Аверьянова о том, что цх просьба выполнена. Итак, царь по просьбе думского лидера Родзянко назначил генерала Корнилова командующим Петроградским военным округом, в состав которого входил и восставший Петроградский гарнизон. По истине оказалось возможным невозможное...

Корнилов прибыл в Петроград 5 марта. Как первый «революционный командующий» (явно по совету Гучкова), через три дня он лично явился в царскосельский Александровский дворец, где взял под арест императрицу Александру Федоровну, пятерых царских детей и придворных. В другой раз он также лично вручил Георгиевский крест произведенному в прапорщики унтер-офицеру Тимофею Кирпичникову, одному из инициаторов выступления Волынского полка в февральские дни, положившего начало восстанию во всем Петроградском гарнизоне. Это были явно демонстративные акции, рассчитанные на поднятие престижа нового командующего в солдатской массе гарнизона. Арест царицы Корниловым не будет забыт в некоторых монархических кругах. Что касается Т. Кирпичникова, то его дороги еще пересекутся если не с самим Корниловым, то с корниловцами. По воспоминаниям белогвардейского генерала Б. Штейфона, летом 1918 г. Кирпичников объявился на Дону в штабе Кутепова, того самого, который безуспешно пытался подавить восстание в Петрограде в февральские дни, а теперь командовавшего Корниловским полком Добровольческой армии. Как пишет Штейфон, Кутепов приказал вывести Кирпичникова из штаба и «через несколько минут во дворе раздался выстрел»...

«Деловая работа» Корнилова шла менее заметно. Когда он занял свой пост, знаменитый приказ № 1 Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, фактически выводивший солдат из-под офицерского контроля, уже вступил в силу. Временному правительству и военному министру А. И. Гучкову было ясно, что ликвидировать последствия этого приказа и вернуть гарнизон в былое состояние они пока не в силах. Но и покидать «поле битвы» за солдатскую массу Гучков не собирался. Он сделал ставку на время, рассчитывая на постепенный спад революционного накала в настроениях солдатских масс и на осторожную, исподволь подготовку таких «крепких» формирований, с помощью которых можно будет окончательно прибрать гарнизон к рукам.

Повсюду в армии в это время шел быстрый процесс создания войсковых комитетов. Меньшевики и эсеры, претендовавшие на выражение интересов крестьянско-солдатских масс, не только не препятствовали, но и всемерно содействовали ему. Политический замысел их состоял в следующем: войсковые комитеты под эсеро-мень-

шевистским руководством должны были стать своего рода опорными пунктами этих партий, позволяющими контролировать генеральско-офицерское командование и препятствовать его возможным реакционным устремлениям. Призрак военной контрреволюции, растущей из армейских «верхов», с самого начала тревожил «февральских вождей». В демократизации, базирующейся на войсковых комитетах, они видели гарантию того, что армию не удастся повести по пути контрреволюции и реставрации.

Буржуазные партии и Временное правительство оказались в довольно трудном положении. Открыто выступать против войсковых комитетов в сложившейся ситуации они попросту не могли. Но военному министру Гучкову казалось, что он нашел или найдет выход. Идея демократизации армии, открывшая путь к ее организационной и духовной перестройке, должна была быть подменена идеей либерализации: несколько приукрасить

фасад, частично переменить старую, царскую атрибутику, свести деятельность комитетов до положения бытовых армейских учреждений и на этом поставить многоточие, позволяющее при соответствующих обстоятельствах многое повернуть назад. Но н с либерализацией следовало не спешить, не торопиться. И вот вопросы армейской службы и быта, в том числе важнейший вопрос о статусе возникших в ходе революции войсковых комитетов, были «сданы» Гучковым в «комиссию генерала Поливанова», способную, как любая комиссия, утонить всякое живое дело в бюрократических проволочках.