Белое солнце дознавателей. Книга 2

Светляки освещали кухню ровным желтым светом, создавая уют. Лавки были почти такими же широкими и удобными, как и у нас в поместье.

«… а пить я вас научу…»

Кусок застрял у меня в горле, и я запила, закашлявшись.

— Не сегодня, Фейу. Я — пас. Ясной ночи.

— Ясной!

— Ясной, Вайю.

Дверь в спальню закрылась за моей спиной с негромким щелчком, и я обессилено прислонилась к дереву и сползла вниз.

За всё в жизни приходится платить. Нике, Каро… ни одна смерть не должна быть напрасной. И… я подумаю об этом — завтра.

— Ты должна радоваться, Блау! Радоваться! — я ударилась затылком о дерево. Раз — два — три.

— Радуйся, псаки тебя побери! Радуйся!!! — ещё один удар, и ещё. — Ты, — удар, — должна — удар, — радоваться! — удар. — Феникс сдох… радуйся же…

Но сейчас внутри не было ничего, кроме горечи. Я с силой растерла повлажневшие глаза пальцами.

Каро… такова плата.

Мы не были близки при жизни, но стали после…

«… старое бамбуковое дерево… горшок… триста империалов… некому позаботиться о матери…»

— Идиот, какой же идиот, — шмыгнула я носом. — Кто будет хранить империалы в горшке? Только идиот…

Ревела я тихо. Давилась слезами, прикусывая кулак, чтобы не дай Великий, не услышал никто в коридоре.

Нельзя, нельзя, нельзя. Придут, будут опять спрашивать, спрашивать, спрашивать… а я просто не могу больше. И даже плетения не наложить!

Победа на вкус оказалась очень соленой. И — горькой. Очень.

Я подумаю об этом — завтра. Что делать с Даном, последствиями, как вести себя на допросе… завтра.

И напьюсь — дома. Наберу аларийского из запасов Маги, возьму пирожков, закроюсь в дальнем стойле на всю ночь, и запру двери конюшни.

Кольца, которые на меня нацепили Аксель и Фей-Фей — все сплошь защитные, падали на столик с негромким стуком.

Завтра. Всё — завтра.

День всегда сменяет ночь. За темнотой всегда приходит утро. И хотелось верить, что сейчас — был мой самый темный час перед рассветом.

Рассветом, который многие больше никогда не увидят. И Каро. Больше никогда не увидит, и никогда не улыбнется мне…

…гордо поправляя на лацкане белое солнце дознавателей.

Покойся с миром.

Глава 26. Дестабилизирующий фактор

Хали-бад, через три дня после Прорыва шекков

Прием в честь закрытия Межшкольного турнира

Зал для приема был украшен траурными лентами по всем правилам и у каждого — обязательные повязки на рукаве — почтить смерть Наместника. Но в остальном, пользуясь тем, что порталы заблокированы, а может быть в качестве протеста — южане веселились. Совет кланов южного предела прибыл почти в полном составе. Единственные, кто ходили с постными и строгими лицами, пропуская танец за танцем — участники столичной команды и примкнувшие к ним, но явно желающие присоединиться к общему веселью — западники.

Седой магистр из Второго госпиталя Бель-ле склонился по-военному, приглашая на танец.

— Не знал, что у вас такой высокий статус, сира. Или мне стоит продолжать говорить — госпожа Су?

— Как вам будет угодно, — юбки взвихрились вокруг ног, когда старый целитель крутнул меня на повороте. Несмотря на возраст, силы у него в руках было ничуть не меньше, чем у Акса.

— Вы подумали над моим предложением? — Магистр настойчиво пытался поймать мой взгляд, но я успокаивающе улыбалась Кантору, который все последние дни пас меня с напряженным вниманием.

Круг, разворот, круг.

— Подумала, магистр.

— Что вы решили?

— Отказываюсь блокировать дар.

— Вы не сможете работать целителем с таким уровнем чувствительности. Эмпатия будет развиваться скачкообразно, думаю, вы знаете это сами, и однажды откат просто убьет вас. Вам придется выбрать — целительство или родовой дар, это сложный выбор, но поверьте мне…

— Вы никогда не жалели о своем решении? Вас… ведь уговаривали так же? Отказаться?

Круг. Разворот. Круг. Я била в небо и — попала.