Белогвардейщина

Правительство Меркуловых старалось всеми мерами угодить японцам, добиваясь их расположения и покровительства. Постоянно подчеркивало свое дружественное отношение к ним в публичных выступлениях и официальных заявлениях. Дитерихс был настроен антияпонски. И как русский патриот, которому не нравилась чужеземная оккупация, и как бывший сподвижник Колчака, находившегося в натянутых отношениях с Японией. Японцы — еще в Омске и Чите — отвечали Дитерихсу взаимной неприязнью. После своего избрания он выступил с обращением к населению Приморья, в котором призывал народ к священной борьбе против большевиков и… приветствовал эвакуацию из края японских войск… И все… Обращение выбило последний козырь из рук военной партии в Токио. До сего момента Япония "тянула резину", не теряя надежды со временем спустить на тормозах решения Вашингтонской конференции. Ее дипломаты еще могли на слишком настойчивые требования американцев вежливо раскланиваться и улыбаться, отделываясь наивной отговоркой, что войска задерживаются на русской территории "по просьбам фактического правительства Владивостока". Дитерихс лишил их этого предлога. А заодно самого себя лишил возможности если и не сохранить край под японской защитой, то хотя бы выиграть время и получше подготовиться. Теперь японцы на самом деле решили уходить, объявили об эвакуации своих войск не позднее 1 ноября и начали отводить части к портам. Решающая схватка с красными стала неизбежной и близкой…

К эвакуации японцев интенсивно готовилась и советская сторона. Москва отозвала военного министра «суверенной» ДВР Блюхера, а на его место назначила командующего 5-й армией Уборевича. Отсюда уже видно расширение масштабов приготовлений — главком Народно-революционной армии повышался в ранге от комдива до командарма. В Читу Уборевич прибыл вместе со всем своим штабом. Конечно, двинулись за Байкал и части 5-й армии. Как только вывод японских войск обозначился, в Приморье начала сосредоточиваться ударная группировка. В конце сентября туда перебрался и сам Уборевич для личного руководства операцией. Белые тоже старались изготовиться. Создавался Спасский укрепрайон. Незадолго до начала главных боев Дитерихс направил своего министра иностранных дел Н. Меркулова в Мукден, где тот провел переговоры с Чжан Цзолинем, фактическим властителем Маньчжурии, обещавшим в случае неудачи пропустить белых через границу и разрешить их размещение в полосе КВЖД.

Зато от «своих» Дитерихса ждал тяжелый моральный удар. Только что избранный Земским Собором под рукоплескания и патриотические речи, он ожидал и всеобщей поддержки. Но когда обратился с призывом собирать ополчение, подниматься на защиту родного края, ни малейшей поддержки не получил. Добровольцев встать в ряды Земской Рати в многолюдном Владивостоке почти не находилось. Здешние обыватели привыкли, что их всегда защищает «кто-нибудь» то чехи, то Колчак, то японцы, то каппелевцы, а сами защищать себя не спешили. К тому же большинство граждан не верили, что японцы все-таки уйдут, — считали это очередным блефом их командования. Ведь заявления об уходе звучали и раньше. Крестьяне, не испытавшие военного коммунизма и подзуживаемые большевистскими агентами, ждали прихода красных. Те же общественные деятели, которые на Соборе произносили громкие фразы, финансовые и промышленные тузы, поднимать народ, снабжать и финансировать ополчение отказались. Была Земская Рать, был у нее свой Воевода — вместо Пожарского, а вот Минина так и не нашлось. На фронте оставались те же каппелевцы да казаки — всего 9 тыс. чел. при 24 орудиях, 80 пулеметах и 4 бронепоездах…

О численности красных войск история и литература умалчивают. Потому что официально в Приморье действовали 2-я Приамурская дивизия, Дальневосточная бригада и бронепоезда НРА, а советские части маскировались под "партизанские соединения". Белогвардейцы потом указывали, что «партизаны», сражавшиеся с ними, совершенно не походили на тех, с которыми им обычно приходилось иметь дело, а сильно смахивали на кадровые, хорошо вышколенные войска. Можно лишь сказать, что численное преимущество у красных было подавляющим, поскольку в Приморье сосредоточилась вся 5-я армия или большая ее часть. Собрали сюда и всех дальневосточных партизан — настоящих, пустив их в первом эшелоне. Во-первых, вывод японцев еще не завершился и требовалось поддерживать декорум, а во-вторых, партизан было не жалко «расходовать» — чем больше погибнет, тем меньше проблем в будущем.