Белокурый циклон

– А что?… – озабоченно спросила Эвелин. – Господин капитан уже не живет здесь?

– Может, и вообще не живет. Разве вы, мисс, не читаете газет? Уже почти год, как о нем чуть не ежедневно пишут.

Девушка сунула шиллинг в руку седого швейцара.

– Похоже, что это как-то ускользнуло от моего внимания. Расскажите, пожалуйста, в нескольких словах, что же случилось с капитаном Брандесом.

– Ну, всю правду, по сути дела, не знает никто. Говорят, будто он выкрал какие-то важные секретные документы. А ведь выглядел очень порядочным жильцом. Я как швейцар обязан уметь разбираться в людях и с одного взгляда на вошедшего решать – гость это к художнице на четвертом этаже или хорошо приодевшийся квартирный вор. Не хвастаясь, скажу, что в таких вопросах я настоящий профессор, но с капитаном и я промахнулся.

Девушка подумала, что, пожалуй, они поступили правильно, прийдя без мистера Бредфорда. Бог весть, на какие рельсы свернул бы разговор.

– Одним словом, мистер Брандес оказался запутанным в какую-то темную историю?

– Еще как. Увы, я как швейцар…

– Понимаю. Тоже ошиблись в нем.

– Вот именно. Такое может случиться и со швейцаром. У лошади четыре ноги – и то спотыкается. Мой дядя, который тоже служил швейцаром…

Эвелин вздохнула:

– Я вижу, у вас это семейная профессия.

– Да нет, не сказал бы. Мой дедушка, например, был главным ловчим у графа Дерби, не говоря уже о женской половине семьи, которой ее пол закрывает дорогу к нашей славной профессии. Говорят, правда, что феминистки требуют и здесь покончить с дискриминацией, но мне кажется, что это дело далекого будущего. Как-никак, тут, прошу прощения, нужны мужчины. Умные, энергичные мужчины.

– Да, конечно… А теперь расскажите, пожалуйста, о капитане Брандесе.

– С виду он был самый что ни на есть порядочный человек, а в один прекрасный день взял и украл секретные документы, а потом исчез.

– Стало быть, ему пришлось поспешно бежать, бросив, наверное, даже вещи?

– Вот именно. Вся мебель так и оставалась в квартире до тех пор, пока миссис Брандес, его мать, не забрала ее.

– А вы, случайно, не знаете, где я могла бы прямо сейчас встретиться с миссис Брандес?

– В наш век это, знаете ли, исключено. Пока проблема ракетных кораблей не решена, прямо сейчас вам с миссис Брандес встретиться не удастся, потому что в данный момент она находится в Париже.

– Значит, она перебралась в Париж? – вздохнула Эвелин.

– Совершенно верно, – ответил швейцар, придвинул к двери стоявший в прихожей стул, сел и закурил. – Теперь-то, когда самолеты появились, в Париж можно быстро добраться, а вот я помню времена, когда это считалось настоящим путешествием.

– Не могли бы вы сообщить мне парижский адрес миссис Брандес?

Швейцар, шлепая туфлями, отошел куда-то. Когда он вернулся, на носу у него были очки в проволочной оправе, а в руках – блокнот.

– Вот, пожалуйста!.. По этому адресу мы отослали мебель. Запишете?… Такие вещи надо записывать, а то ведь память подводит, случается. Так вот: Париж… Записали?… Улица Мазарини, 7…

– Спасибо. И до свидания – мы очень спешим.

– Ну, а я еще немного посижу, покурю.

– Спокойной ночи.

…В эту ночь они не сомкнули глаз. Такая нелегкая проблема: поехать в Париж! Дорожные расходы, гостиница, питание… «За какие деньги, господи?» – вздохнула вдова. А ведь когда-то такая поездка показалась бы ей мелочью.

Когда – то! Когда бедный покойный мистер Вестон еще не пустился в биржевую игру, у них была даже своя автомашина.

– Похоже, что опять только Мариус сможет помочь нам, – вздохнула миссис Вестон.

– Я думаю, что на дядю можно рассчитывать.

И они не ошиблись. На следующее утро Эвелин стояла уже в примерочной, где царило, как всегда по утрам, рабочее настроение. Мистер Бредфорд стоял как раз перед сметанным на манекене пальто, разглядывая его взглядом эксперта.

– Ты поедешь на континент, – проговорил он и, чуть наклонив голову, вынул из кармана жилета небольшой кусок мела, чтобы отметить моста для пуговиц. – Деньги будут. Дело надо довести до конца – хоть получится из него что-нибудь, хоть нет. Судьба все равно, что пьяный портной: начинает кроить и, поди разберись, что у него получится. Двести фунтов наличными у меня есть, девочка, и ты их получишь на дорогу. Мне кажется, что сам господь бог подтолкнул того каторжника написать такое завещание, хотя вообще-то доверять таким людям особенно не приходится. Но я все равно не смог бы спать спокойно, если бы ты упустила такой шанс. А для портного хороший сон – великое дело, потому что работа у нас, что ни говори, умственная.

Эвелин, однако, не слушала дядю.

Случайно взглянув в окно, она увидела на противоположной стороне улицы высокого, лысого мужчину с изуродованным носом…