Белые генералы

Врангель же, пообщавшись с генералитетом и чинами штаба главнокомандующего, пришел к выводу, что у белых развал. «На огромной занятой войсками территории Юга России власть фактически отсутствовала. Неспособный справиться с выпавшей на его долю огромной государственной задачей, не доверяя ближайшим помощникам, не имея сил разобраться в умело плетущейся вокруг него сети политических интриг, генерал Деникин выпустил эту власть из своих рук. Страна управлялась целым рядом мелких сатрапов, начиная от губернатора и кончая любым войсковым начальником, комендантом и контрразведчиком... Понятие о законности совершенно отсутствовало... Каждый действовал по своему усмотрению, действовал к тому же в полном сознании своей безнаказанности... Хищения и мздоимство глубоко проникли во все отрасли управления», — вспоминал Врангель. Престиж власти падал, несмотря на внешние стратегические успехи.

В конце октября — начале ноября красные перешли в наступление против лучших «добровольческих» частей белых, нацеленных на Москву. Штаб Деникина затребовал у Врангеля войска для затыкания дыр на «добровольческом» фронте. Поход на Москву провалился.

8. РАЗГОН КУБАНСКОЙ РАДЫ

В разгар боев на московском направлении, которые переломили ход гражданской войны на Юге России, Врангель был занят кубанскими проблемами.

Во время своего приезда в ставку Деникина он высказал мысль о необходимости распустить Кубанскую Краевую Раду, которая саботирует отправку на фронт пополнений и продовольствия. Вся полнота власти, по мнению Врангеля, должна была принадлежать кубанскому атаману и правительству. Для подобного «перемещения центра тяжести» власти Врангель предполагал послать с фронта на Кубань верные войска. Деникин согласился и дал Врангелю «карт-бланш».

Действовали «в рамках закона». Правовед профессор К. Н. Соколов должен был разработать изменения в существующее положение об управлении кубанским краем, которые предполагалось вынести на рассмотрение Краевой Рады. Предполагалось, что Рада под давлением прибывших с фронта войск примет эти изменения.

В Екатеринодаре Врангель встретился с генералами Покровским, бывшим в отпуске, и Науменко, походным атаманом кубанцев. Договорились, что группа казаков-лабинцев, чуждых «самостийных» настроений, выступит с законопроектом упразднения Законодательной Рады и созыва Краевой Рады один раз в год. Полнота власти должна была осуществляться атаманом и назначенным им правительством. Решено было перебросить в Екатеринодар надежный полк казаков и батарею.

«Я надеялся, что мне удастся одним призраком военного переворота образумить зарвавшихся самостийников», — признавался Врангель. Он всячески удерживал Покровского, находившегося в Екатеринодаре, от применения силы, использовать армию, как «Дамоклов меч», но не наносить удара.

Меж тем страсти на Кубани накалялись. Под давлением «черноморцев» ушел со своего поста Науменко. Кубанский атаман признавал, что настроение в станицах нервное и ходят слухи о грядущем выступлении самостийников.

Предлагая наступление Красной Армии через Донбасс в конце сентября 1919

г., Л. Д. Троцкий исходил из возможности временного мира большевиков с Кубанью: «Удар на Харьков — Таганрог, который отрезал бы деникинские украинские войска от Кубани, дал бы временную опору кубанским самостийникам, создал бы временное замирение Кубани в ожидании развязки нашей борьбы с деникинцами на Донце и Украине».

В октябре казачьи представители в Париже вышли на контакт с большевистским руководством и предложили мир на условиях автономии казачьих областей. Большевики ухватились за это предложение, но использовали его для выигрыша времени и внесения раскола в лагерь противника. Они обращались к правительствам Терека и Кубани (VII съезд Советов) и гарантировали им «личную безопасность и забвение вины всего казачества... забвение всей вины Кубанского и Терского войсковых правительств, при условии немедленного оставления противосоветского Фронта и изъявления покорности Советской власти». Дону ничего не обещали. После практики «расказачивания» в начале 1919 года донские казаки большевикам не верили ни в чем.

В начале ноябри «самостийники» выступили. Как и Врангель, на открытый военный перепорот они не решились, все хотели делать через Раду и по постановлению Рады. Между атаманом и правительством разгорелся очередной конфликт. В это время Деникин, которому, по всей вероятности, стало известно о переговорах казачьей делегации в Париже с большевиками, нанес удар. Впрочем, ни «черноморцы» ни «линейцы» о переговорах с большевиками никогда не упоминали, кубанский атаман Филимонов считал, что причиной конфликта были «резкие политические разногласия в оценке методов и способов борьбы с большевиками».