Белые голуби

В 1816 году (27 октября) последовал указ о том, что оскопление, как преступление, близкое к самоубийству, всемилостивейшим манифестом не прощается, ибо еще в 1806 году (июня 25) скопцов повелено признавать врагами человечества, развратителями нравственности, нарушителями законов божьих и гражданских

; почему, за подведение скопцов под милостивый манифест, орловской уголовной палате сделан был выговор.

Между тем отец-искупитель преспокойно жил в доме Ненастьева, принимая божеские почести от детушек, посещая «соборы» в домах других петербургских скопцов и близкие к Петербургу корабли Фроловых. С последователями, жившими в местах отдаленных, он вел обширную переписку. Со всех сторон скопцы приходили к нему просить благословения, милости и покрова. Он раздавал им сухарики, кусочки сахара, ладана, восковой свечи. Все это принималось, как великая святыня. Еще большею святыней почитались остатки пищи от стола Селиванова и части его «святых живых мощей»: обрезанные ногти, оставшиеся в гребне волосы, кусочки его одежды. Их завертывали в бумажках и держали у образов, или зашивали в ладонки и носили на кресте вместе с рублями и полтинниками, чеканенными в непродолжительное царствование Петра III. Из монет Петра III особенно уважались так называемые «крестовики», на которых четыре буквы П. вычеканены были крестообразно. С разных сторон привозили в Петербург к Кондратью Селиванову скопческих учителей, наставников, пророков и пророчиц, которых он благословлял на исполнение их должностей, махая на них платком,[68]

 давал им по тельному кипарисному кресту, по платку (покров) и по нескольку маленьких образков (финифтевых) и сухариков для раздачи «верным-праведным».[69]

Крестьянин Иван Андреянов в своем донесении императору Александру Павловичу говорил: «Когда отец-искупитель новопоставленному скажет, бывало, свою милость и покров, то давал ему обе ручки так же и каждому. А люди божьи, принимая его ручки и платок, крестились, прикладывались к оным и, крестясь, кланялись искупителю в ноги. Служащие же при искупителе давали некоторым с головы его волосы и «Послание отца-искупителя», в котором описаны его страдания». По словам Андреянова, отец-искупитель спрашивал иногда у приходивших: убелен ли такой-то и умеет ли радеть, и когда ему отвечали, что убелен и радеть умеет, то говорил: «Ну, дай господи, детушки: тот у меня и архиерей, кто стоит у моих дверей, тот у меня, отца, и генерал, кто плоть свою не замарал». «Однажды, — продолжал Иван Андреянов, — некая женка принесла искупителю десять копеек медью. Искупитель вынес эти деньги в собрание, положил на стол и сказал: «сия женка принесла мне только десять копеек, но от усердия, и оное мне приятнее прочих, приятнее большого приношения». У искупителя мало молятся богу, только полагают по три поклона в землю, а поклоняются ему или его портрету; но все радеют досыта, поют духовные песни, слушают от пророка слово и расходятся по своим местам; а сходятся в собор искупителя всегда в полдень. Один из пророков, провещавший в мире искупителя, выпел, что в искупителе их господь Саваоф и с ручками и с ножками… Учитель мой (Алексей Иванов) говаривал: «у небесного отца слуги бесплотные, так и у государя-батюшки слуги без плоти (то есть оскопленные); прежние святые беседовали с богом лицом к лицу, так и теперь святые божьи (то есть скопцы) беседуют с богом лицом к лицу»… Восемь лет тому назад (стало быть, в 1816 году) ездили в Петербург к искупителю две девицы-пророчицы, а по возвращении говорили, что перед святыми образами не должно возжигать масла, так как в Питере у искупителя и у хороших людей масла не возжигают перед образами. Они тогда же говорили, что не должно молиться за умерших. Все это по внушению искупителя. Девицам этим искупитель прорек: «Аннушка да Феклушка! Я, отец, растворю для вас соборы, и божьи люди вас примут и угостят, и вы не будете в нужде». Но они теперь, — замечает Иван Андреянов: — от божьих людей прогнаны и не имеют пристанища… Искупитель благосклонно отзывался об отсутствующих его последователях. Он говаривал: «невидящие меня, отца, и верующие в меня преблаженны; иной и со мной да стоит ко мне спиной, а иной и далеко, да близко моего бока». Некоторые приходили к искупителю в веригах и просили позволения носить их; искупитель отвечал: «во иное время носите, а в другое под лавку кладите; мои детушки носят тайные вериги».