Белые розы Аризоны

— Что есть, то есть! — согласился Сет, отходя от Жанны, вскочил на Мексиканца и начал отгонять телят от коров.

А Жанна, сложив все медицинское снаряжение обратно в ящичек, посторонилась, чтобы не мешать Сету. При этом с лица ее не сходила глупейшая улыбка.

Как следует понимать этот поцелуй? Означает ли он, что со вчерашнего дня — нет, со вчерашнего вечера! — Сет лишился всех сдерживающих начал? Быть может, теперь он не будет настаивать на ее отъезде домой? И примирится с мыслью о том, что она — неотъемлемая часть его жизни?

Пустые грезы, нашептывал ей здравый смысл, но истомившееся сердце упорно отказывалось прислушиваться к этим словам.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

К шести часам вечера, Жанна поняла, что до сих пор не знала истинного значения слова «усталость». Они разыскали, заклеймили, сделали прививки пятидесяти телятам, а бычков, кроме того, еще и кастрировали. Шесть человек работали на полную катушку целых восемь часов, сделав лишь получасовой перерыв, во время которого съели приготовленный ею еще дома ленч.

Весь процесс казался Жанне варварским. Она и не подозревала, что животноводы проявляют подобную жестокость.

От жары и дыма у нее кружилась голова, запах горелого мяса и волоса вызывал тошноту, а все это, вместе взятое, — жуткое отвращение.

— Клеймение — беспредельно жестоко, — заявила она Сету, когда они начали готовиться к отъезду. Коров и телят оставили в загоне до следующего утра. Хосе проверит, в порядке ли их клейма, обрызгает бедных животных еще раз антисептиком и лишь после этого выпустит на волю. — И не пытайся вешать мне лапшу на уши — будто им не больно. Не будь им больно, они бы не вопили!

Сет, укладывавший клейма в кабину, кивнул в знак согласия.

— Да, конечно же, больно, но ведь надо их как-то пометить. Все окрестные фермеры пользуются одними и теми же пастбищами. Каждый, разумеется, старается отделить свои стада, но вечно что-нибудь случается — то изгородь рухнет, то ворота останутся незапертыми. Без клеймения мы не будем знать, кому принадлежит скотина.

— Тем не менее, это очень жестоко.

Жанна вручила поводья от Хилды Гасу, а сама пошла к кабине грузовика.

— Если это так тебя волнует, — со смехом заявил Сет, перегнувшись через луку седла, — придумай, как еще можно метить стада.

— И не сомневайся, придумаю. Ты же знаешь, я такая!

— О, в этом я не сомневаюсь ни минуты, — он лукаво взглянул на нее. — Можно, к примеру, надрезать коровам уши.

— Но это же, тоже причинит им боль! — решительно запротестовала Жанна. В раздумье она потерла лоб тыльной стороной грязной руки. — Можно, например, красить копыта в определенный цвет.

— И слегка опрыскивать им шею одеколоном, чтобы от них лучше пахло! И как я сам, дурак, до этого не додумался!

Жанна в ответ показала ему язык, он опять рассмеялся, дернул повод Мексиканца и пустился в путь.

— Встретимся дома.

Жанна помахала Сету рукой и взгромоздилась на сиденье грузовичка, благодаря Бога за то, что за рулем сидит Хосе. Он много старше ее, работал весь день, не разгибая спины, но выглядел менее усталым, чем она — молодая и здоровая. Хосе включил зажигание, и машина тронулась вслед за скакавшим впереди Сетом, который все увеличивал расстояние между ними.

Что-то изменилось в их отношениях. После утренних объятий с него почти слетела отчужденность. Сейчас он общался с ней безо всякой напряженности, с симпатией, точно так, как говорил с Эмми. Но сквозь все его слова и действия пробивалось сильное сексуальное влечение. Долго ли оно продержится, Жанна не знала. Одно было бесспорно — она была рада и этому, исходя из принципа «хоть день, да мой» и гоня от себя всякие сомнения. Эти мечты прервал Хосе.

— Вот уж десять лет я работаю на здешней ферме, но ни разу не видел Сета таким счастливым.

— Вы полагаете, он счастлив? — изумилась Жанна.

— Конечно. Знали бы вы, сколько смазливых девчонок привозила сюда сеньора Карр! Так он ни одной женщине не разрешал задерживаться здесь надолго. — Глаза Хосе ярко сверкали на морщинистом лице. — И уж будьте спокойны, он ни до одной не дотронулся.

Покраснев, Жанна отвернулась, но не смогла сдержать улыбку.

По прибытии на ранчо мужчины первым делом принялись чистить лошадей и снаряжение, готовясь к завтрашнему дню, а Жанне надо было побыстрее приготовить им обед. Но одежда ее была в грязи, навозе, пятнах крови, и она, прежде всего, побежала в душ.

Спустя двадцать минут, в чистом платье, с распущенными по спине влажными волосами, Жанна уже колдовала над тестом печенья, одновременно приглядывая за жарким, тушившимся в огромной кастрюле. Тут в кухне появился Сет, закончивший все дела во дворе. Он мимоходом приподнял ее волосы, поцеловал сзади в шею и лишь после этого направился к лестнице на второй этаж. Жанна от счастья готова была растаять, как мед на огне.

С открытым ртом, держа в одной руке банку с мукой, а в другой масло для печенья, она замерла на месте, глядя ему вслед.

Сет на миг остановился.

— Отныне, Жанна, я буду спать в сарае.

— В сарае? Почему? — заморгала она.