Белые тени

Явочной или конспиративной квартирой служить эта комнатушка не могла, поскольку привокзальный район, несомненно, находился под пристальным наблюдением милиции. Лучше всего было уехать отсюда, отыскать бы себе другое пристанище, но хозяйка сказала, что почти каждое утро, когда выносит мусор в стоящий у ворот ящик, находит в нем документы.

— Воровская работа. Карманники. Деньги возьмут, бумажник, сумку бросят. На землю нельзя — след. Так они в мусорный ящик кидают, — рассуждала старушка. — А то еще документ в почтовый ящик опустят. А почта в милицию, а милиция — пострадавшему. Вот, как найду документ — в почтовый ящик опускаю.

— Неужто каждое утро? — едва сдержал удивление Околов.

— Не каждое, но частенько. Вот на той неделе тетя Маня женскую сумочку с пашпортом нашла.

«Настоящие документы! Паспорта, военные билеты, удостоверения, справки, печати, штампы, необходимые для разведки как воздух. Идут праздники, будет много пьяных. Может, и я соберу богатую жатву!»

Подошли праздники. Околов решил побывать на Красной площади, но это было не так просто. В колоннах шли коллективы заводов, фабрик, предприятий, учреждений. Все знали друг друга. Но ему таки удалось, как отставшему, пристроиться к небольшому коллективу ремонтной мастерской.

Он очутился на Красной площади, ликующей, радостной, освещенной солнцем и улыбками людей, затянутой алым кумачом, с громом музыки, криками «ура!» и множеством искусственных цветов, разноцветных шаров, транспарантов, знамен, портретов и с тысячами глаз, устремленных на Мавзолей, где стоял Сталин.

К своему удивлению, Околов поддался общему гипнозу, пожирал глазами стоявшего в простой солдатской шинели и фуражке усатого человека и тоже что-то кричал.

Вернулся домой он поздно и очень расстроенный. Чтобы встать рано утром, «отнести мусор» и снова бродить весь день, заводить знакомства в столовых и шашлычных, увы, как оказалось, бесплодные и бесперспективные. И даже урки не воровали, видимо, из уважения к Октябрю. Никто не бросал документы ни в почтовый ящик, ни тем более в мусорный.

Покинул Москву только 13 ноября, злой и обескураженный.

7

Околов приехал в Краснодар с твердо сложившимся решением уйти до снега в Польшу. Щедрый, солнечный юг встретил его ласковым теплом, обилием фруктов, овощей, вина и... неожиданностями. В Краснодаре шла пробная мобилизация.

Колков был спокойнее, в глазах не горели недобрые огоньки. Он ушел с работы, получил увольнительную и готовился уезжать с тем, чтобы к двадцатым числам, когда наступят безлунные ночи, быть в Минске. Не надеясь больше на встречу с Околовым, он решил податься в Польшу.

— Что можем мы сделать? Мы не виноваты, что нам не дали военных билетов! Ну их к черту! — И нехорошо выругался.

— Ты не прав. Тебя кормили, поили, учили уму-разуму, потом снабдили деньгами и документами, предоставили возможность жить на родине и заниматься чем хочешь, пообещали помогать и впредь тебе и твоим товарищам, а что ты сделал для них? Ничего! Да будет тебе известно, что разведчики всех мастей должны знать, где в Советском Союзе есть успехи, а где хвастовство. Я уверен, что многие успехи — туфта. И начальство большей частью влюблено в собственную мудрость.

— Что ты предлагаешь? Давать ложные сведения? — засмеялся Колков и сердито рубанул рукою воздух. — В Германии сейчас действуют несколько конкурирующих между собой разведок. Там с туфтой далеко не уедешь.

Околов снисходительно улыбнулся углами губ, похлопал Колкова по плечу:

— Запомни, выигрывает умнейший и у немцев, и тот, чье мнение будет совпадать с желанием божественного фюрера.

«Готовность к насилию, лжесвидетельству и доносу — залог быстрого выдвижения и «сладкой жизни». Подлость тщеславна и более чем что-либо другое мечтает о сытости и удовольствиях», — вспомнил Колков слова Кучерова. — Впрочем, — заключил он, — это относится и ко мне, и к Жоржу Околову. Жоржу — этому лицемерному аскету».

— Вот посмотри, — продолжал Околов, вынимая из кармана записную книжку, — она полна заметок, и очень ценных. Ты возьмешь кое-что у меня и этим подтвердишь мои сведения, и напишешь о Краснодаре... Умей действовать, дорогой мой разведчик. Что ты узнал о Блаудисе?

— Ежедневно ходил на Заречную, видел Блаудиса. Он обычно уходит с работы около семи. Был пекарем, сейчас заведует складом.

— Нам надо встретиться с Блаудисом вечером, — сказал Околов. — Поезд на Москву отбывает в двадцать два часа пять минут.

— Неподалеку от склада футбольная площадка, небольшой детский городок и беседка, — заговорил Колков. — Сейчас там по вечерам мрачно и пустынно. Там можно и поговорить.