Белые витязи

За несколько дней до 7 июня Скобелев находился в нервном настроении. Целые ночи он не спал. То рыскал вдоль берега, то с двумя, тремя гребцами из казаков объезжал дунайские острова, а раз даже перебрался на турецкую сторону и сам высмотрел, что у них делается около Рущука. Напрасно было говорить ему об опасности подобных предприятий. Всякая опасность — только ещё более придавала в его глазах прелести задуманному делу. Без опасностей, без кипучей работы — он начинал хандрить, скучать, становился даже капризен, как женщина. Но начиналась работа, и Скобелев был неузнаваем. Перед вами обрисовывался совсем другой человек... Исследовав Дунай с его островами и берегами, он нашёл себе по ночам другое дело. Началась постройка батарей, которые старались замаскировать так, чтобы неприятель никак бы не мог к ним пристреляться. Молодой генерал вечером выезжал к сапёрным командам, сооружавшим земляные насыпи, и только утром возвращался оттуда... Раз как-то солдаты заленились или устали, а профиль батареи должно было непременно закончить к утру.

   — Хорошо, если бы оттуда, так, сдуру, стрелять начали, — показал он на турецкий берег.

   — А что?

   — Посмотрите, как живо двинулась бы работа! С лихорадочной поспешностью стали бы строить!

И действительно, знание солдата ему не изменило. Не успел ещё он окончить своей фразы, как по ту сторону точно открылось чьё-то красное, пламенное око. Открылось и опять смежило веки. Послышался гулкий удар дальнобойного орудия, и скоро граната с громким металлическим стоном разорвалась около батареи. Лопаты сапёров заработали гораздо быстрее. Солдаты торопливо начали набрасывать землю, оканчивая бруствер и траверсы «Это всегда помогает!» — обернулся к нам Скобелев.

   — Когда вы спите? — спрашиваю я как-то у него.

   — Я могу сутки спать не просыпаясь и могу трое суток работать, не зная сна...

И действительно, счастливая организация Скобелева позволяла это. Когда было решено заградить минами течение Дуная у Парапана, тогда он совсем уже ушёл в работу И день и ночь его встречали то там то сям. Уже в самом начале войны обнаружилась в нём черта характера, с таким блеском выделившаяся впоследствии. Он не верил никому, всегда сам изучая местность. Никакими в этом отношении кроки нельзя было заставить его сделать то или другое распоряжение. Он непременно ехал сам, вглядывался и находил много деталей, упущенных офицерами... Малейшая неровность местности, жалкий ручей, пригорок, всё это было слагаемыми для его комбинаций, выигрывавших ему бой, Так и в деле при Парапане. Ещё не успели определённо назначить день для минных заграждений, как Скобелев уже изучил местность так, что бывшим тут же офицерам генерального штаба пришлось только удивляться ему. Для прикрытия смелой атаки миноноски «Шутка» назначен был 15-й батальон из знаменитой впоследствии 4-й стрелковой бригады, которую Скобелев прозвал «железной»... Когда батальон выстроили, командир, теперь уже не помню кто, обратился к солдатам:

   — Охотники — вперёд!

Весь батальон как по команде шагнул вперёд.

   — Это лучше! — заметил Скобелев. — По-моему, никаких охотников не должно быть… Каждый должен быть охотником! — И впоследствии Михаил Дмитриевич очень редко, в самых исключительных случаях прибегал к этому приёму. Он всегда старался доводить солдат до того, чтобы среди них все были «охотниками».

   — Дело должно быть праздником для военного... Какие же тут охотники…

Было выбрано 120 солдат, к ним командировано трое офицеров. Вместе с сотней уральских казаков и полевой батареей это составило небольшой отряд прикрытия минных работ. Офицеры было повели их, когда Скобелев остановил пехоту.

   — Постойте... Так нельзя... Солдат должен всегда знать, куда и зачем он идёт... Сознательный солдат в тысячу раз дороже бессознательного исполнителя... Уральцам я уже объяснил...

   — Здорово, молодцы!

Те ему ответили.

   — Знаете ли, куда вы теперь идёте...

Солдаты стали мяться...

   — В Барабан, ваше-ство!

   — Ну всё равно, Парапан или Барабан... А зачем?

   — Турку бить!..

   — Турка бить всегда следует... Как твоя фамилия?

   — Егоров, ваше-ство!

   — Видно, что удалой... Скоро Георгиевским кавалером будешь... А только мы теперь вовсе не турку бить идём... Нам, брат, нужно другое дело обработать... Скоро мы на ту сторону Дуная перебросимся, поняли?..

   — Поняли, ваше-ство!

   — Ну, то-то... Сидеть-то у молдаван надоело... Всё на одном месте... Здесь без галагана[67] никуда не пустят... Да и работы солдату мало...

   — Это точно...

   — Ну вот... Мы воевать пришли, а неприятель на той стороне, он к нам не придёт — ему у себя чудесно, нам нужно его выбить оттуда... Выбьем ведь, орлы?..

   — Рады стараться!.. — повеселели солдаты.

   — А чтобы выбить, нам нужно перейти через Дунай... Тут-то нам и достанется... Станем мы перебираться туда — турок-то ведь тоже не дурак, он на наши плоты да лодки мониторы свои пустит. Видели вы, какие мониторы, вон, что пыхтят у берега...

   — Видели, ваше-ство!