Белый Бурхан

Ыныбас кивнул, не отрывая взгляда от лица покойного. Ему казалось, что где-то он уже видел этот шрам на левой щеке и эти серые глаза, но так и не мог вспомнить.

Чейне ойкнула, увидев Ыныбаса, и всем телом прижалась к нему, не обращая внимания на Техтиека и его воинов.

- Ты приехал! - ворковала она. - Я знала, что ты приедешь ко мне! Я видела сон! Я просила Ульгеня, чтобы он прислал тебя, и добрый бог меня не обманул! Ты за мной приехал, да? Ты теперь отвезешь меня в свой большой и новый аил, да?

Ыныбас осторожно высвободился из ее объятий и повернулся к Техтиеку, сказал смущенно:

- Это и есть Чейне, которая нужна бурханам. Тот кивнул и, спешившись, сам подвел коня к аилу, но привязывать его не стал, давая понять хозяйке, что гостить он здесь не собирается и со всеми сборами придется поторопиться.

- Собери самые необходимые вещи в арчмак2, - сказал Ыныбас озабоченно, - мы должны уехать до рассвета.

- Ты не хочешь поговорить с моим отцом? - удивилась Чейне и сделала шаг назад.

- Мне не о чем говорить с твоим отцом!

- Как? Разве ты не берешь меня в жены?

- Когда я буду брать тебя замуж, я буду говорить с твоим мужем! Собирайся, меня ждут люди.

Неожиданно Чейне заупрямилась

- Муж меня вернул моему отцу, и я теперь живу в его а иле!

К ним подошел Техтиек, кашлянул в кулак:

- Вот что, ярлыкчи. Уговаривать эту козу тебе придется долго, а мы не можем ждать. Возьми Идам, а мы едем к Анчи! Когда вернемся, вы оба должны быть готовы в дорогу! С ней или без нее - все равно... Ты меня понял? Красивую молодую женщину, нужную бурханам, мы найдем в любом аиле.. - Он вложил в ладонь Ыныбаса колючий брусок и сел в седло. - Помни: с ней или без нее!

- Куда же вы, гости? - всполошилась Чейне. - У нас с отцом есть арака и мясо!

- В другой раз! - буркнул Техтиек и взмахнул плетью.

Ыныбас влепил Чейне пощечину и взял повод:

- С тобой не в куклы играют! Чейне упала лицом в ладони:

- Прости меня, я совсем потеряла голову от счастья...

- Я подожду, когда ты ее найдешь! - зло бросил Ыныбас.

Он не терпел упрямства и капризов. Особенно - женских. Уступи Чейне сейчас - завтра она заставит его сесть в седло ынырчак*!

* Деревянное седло особой формы для перевозки незначительных грузов, в том числе и забитых на обед овец Сидеть в нем считалось унизительным

- Догони их! Верни!

- Я ухожу с ними.

Ыныбас занес уже ногу в стремя, когда Чейне подскочила к нему, повисла, из ее глаз полились слезы. Еще мгновение - и она завоет в голос. Ыныбас резко повернулся, схватил ее за узкие плечи, сильно встряхнул.

- Мне не нужна похотливая и глупая жена! Иди к отцу, и пусть он ищет тебе такого мужа, который нужен одной тебе!

- Ты мне нужен! Ты!

Услышав крики и разговоры, из аила, не выдержав, вышел Кедуб. Вынул трубку изо рта, кашлянул:

- К нам гости, Чейне? Почему ты не ведешь их к очагу? Ыныбасу ничего не оставалось, как бросить повод Чейне и пойти на голос старика.

- Здравствуй, Кедуб. Это я, Ыныбас.

- Здравствуй, - насмешливо отозвался тот. - Разве столько шуму наделали только вы двое? А мне показалось, что к нам приехало много горластых гостей!

- Они только проводили меня до твоего аила, Кедуб.

- Тогда входи.

В аиле стало наряднее - появились новые ковры, блестела лунными шарами на спинке высокая железная кровать, попыхивали бронзовыми и серебряными заклепками сундуки, составленные горкой, венчал которую пузатый медный самовар. Старик выжидательно взглянул на гостя:

что скажет этот орус? Не хуже, чем в русской избе, теперь у них с Чейне в аиле! Но, видимо, особой гордостью старика Кедуба было зеркало, подвешенное над кроватью, в которое он поминутно смотрелся, чмокая губами от восторга.

Ыныбас сел выше огня, взял протянутую ему пиалу с чегенем, выжидающе поглядывая на вход. Когда же его откроет рука Чейне, чтобы он смог посмотреть в ее глупое и заплаканное лицо при свете хорошего огня в очаге?

- Какие новости в горах? - спросил Кедуб, явно огорченный, что гость не вскинул восхищенно при виде его богатств руки и не покачал изумленно головой.

- Много новостей! Хан Ойрот вернулся, сейчас народ собирает под свою руку. Белый Бурхан несет людям слово правды и меч возмездия его врагам...

Кедуб охнул, едва не выронив трубку:

- Зачем пугаешь старика? Зачем так зло говоришь?

- Боишься, что хан Ойрот спросит с тебя за измену горам?

- Я не ты! Я не изменял своим горам, не обрезал свою косичку!

Ыныбас сдержанно рассмеялся:

- Ты считаешь, что, сохранив косичку на затылке, ты остался верным и преданным сыном Алтая? Почему тогда дочь продал за деньги старику?

Кедуб смутился, забегал глазами, не зная, чем и как возразить гостю. В эту трудную для старика минуту вошла Чейне, смущенно улыбаясь и виновато поглядывая на Ыныбаса. Она была в новом сиреневом чегедеке, перехваченном гарусным поясом, в пушистой беличьей шапочке с шелковой кисточкой, в ладных китайских сапожках, расшитых бисером.