Белый Бурхан

Наутро некоторые начали покидать священную долину, но с перевалов кезеры Хертека возвращали их обратно. Потом поползли слухи, что в Терен-Кообы идут русские войска, и потому хан Ойрот будет формировать свою армию прямо здесь, среди пастухов, скотоводов и охотников. И, наконец, эти слухи сменились откровенным страхом:

пророк Чет Чалпан, покинув свой аил, сам объехал все большие сеоки и объявил о новом приходе богов в долину, которые будут казнить тех, кто виновен перед небом, и награждать тех, чья святость осталась нерушимой...

Это подлило масла в огонь, и люди снова устремились к перевалам. Хертек метался между охранными отрядами, но люди упрямо рвались из долины, сминая ряды кезеров:

слушать и внимать Ак-Бурхану они были не против, а держать за свои поступки и проступки ответ перед ним - нет!

- Нас дома ждут, алыпы! Пропустите!

- Сколько можно проживаться здесь? Скоро своих коней есть придется!

- Пропустите! Мой сеок - дальний, неделю уже потеряли в дороге, три дня здесь сидим!..

Совершая очередной рейд с Ябоганского перевала на Ян-Озекский, Хертек наткнулся на Дельмека, выслеживающего Кучука с братьями, попросил его:

- Выручай! Люди в долине точно взбесились! Скажи Чету, чтобы он вышел к людям и сказал им несколько слов: он пророк, ему поверят! К тому же, он сам заварил всю эту кашу!

Дельмек с сомнением покачал головой, но к Чету поехал.

Тот был в смятении: паническое настроение людей передалось и ему, да и разговоры, бурлящие в долине, не проходили мимо его ушей, и все они сейчас были кощунственными. Люди устали от ожиданий и их действительно ждали свои неотложные дела!

Выслушав Дельмека, Чет испуганно заморгал:

- Эйт! Разве я могу говорить с народом, как Белый Бурхан? У меня и белых одежд нет... Ыныбас обещал привезти их, да забыл об этом!.. Как я пойду к народу, с чем?

Дельмек сдержанно рассмеялся:

- Русские попы с крестом ходят, ты со знаком Идама пойдешь! Сейчас нарисую!

Он попросил Чугул принести ему кусок чистой белой тряпки и углем из очага начертил круг, обведя снятую с казана крышку, внутри круга нарисовал косой крест, сломав каждый из его четырех лучей три раза и опустив их к центру рисунка. Поднял этот самодельный флаг, встряхнул его:

- Ну, как?

Чет вздохнул и кивнул головой:

- Пойдем к людям, ярлыкчи! Надо помочь стражу бурханов.

Кара Таин и Уйбала, предупрежденные Дельмеком, уже выстроили живой коридор из своих парней, идущий к большому камню, зачем-то поставленному бурханами в одну из ночей торчком Заметив что-то необычное, люди со всей долины начали стекаться к этому месту. Даже те, Что пробивались с криками и руганью на перевал, повернули обратно.

Чет огляделся, развернул плечи и уверенно зашагал вперед, сопровождаемый Дельмеком. Издали был виден знак Идама на груди пророка и его поднятая вверх правая рука. Возле камня он остановился, строго посмотрел на

Дельмека:

- Надо закурить арчин, ярлыкчи!

Кара Таин, поймав требовательный взгляд Дельмека, поторопился к аилу. Скоро из него вышла Чугул, неся в чаше огонь очага.

Скоро у подножия камня закачался голубовато-белый

дымок.

Чет Чалпан, поднятый на вершину камня руками парней Уйбалы, поднял руку, призывая к тишине. Потом сказал:

- Люди! Белый Бурхан обещал вам прийти снова!

Неожиданно его голос окреп:

- И он пришел!

Кезеры Хертека шли клином от перевала, раздвигая толпу. Следом за ними гарцевали на белых конях три блистающих всадника с посохами в руках.

Проводники-охотники бросили монахов на второй день пути прямо на тропе, круто срывающейся вниз.

- Теперь не заблудите,-сказал один из них, ткнув рукой куда-то в сторону сизой дымки лесов, - вон она, Катунь!

И, махнув товарищам, исчез среди густых и занозистых колючек жимолости, уходя направо своей охотничьей тропой в дебри Чемала. Монахи испуганно переглянулись, потом уставились на игумена:

- Каво теперь делать-то будем?

- Идти!-рявкнул отец Никандр.-Вниз, к реке, на переправу!

Не оглядываясь, он начал осторожно спускаться вниз, обходя большие камни и подозрительные зыбкие осыпи.

"Только бы выбраться! - исступленно думал он. - Я бы вам потом, иноки, всем показал кузькину мать! Каменный пол будете лбами долбить денно и нощно!"

Внизу игумен опустился на раскаленный солнцем камень, перевернулся на спину, свирепо глядя на круто падающую извилистую тропу, где пыхтели и обливались потом вконец измотанные монахи. Одышка, а следом, за ней и злость, медленно отпускали его...

"Ничего, пусть попыхтят! Сбросят лишний жирок и злее в долине драться будут!.."

Доплелся первый монах. Не сел, а прямо упал рядом с игуменом, полами рясы красное лицо утирает, дышит, как кузнечный мех:

- Крута горка! Кручей других будет...

- Ты теперь, Ничипор, головным пойдешь. Эти места ты должон лучше всех нас знать! Сам-то эдиганский? Монах мотнул кудлатой головой:

- Мальчонкой ходил с отцом, перезабыл, поди, все... Одно и помню, что и далее - лес да шеломы, пупы да косогоры, зазубри да шиши... А идти через чернь да урывы, с подыма на урыв...* Одно окаянство, а не дорога!

* Местные названия складок местности и лесов.