Белый Бурхан

Он далеко и надежно ушел от возможной погони. Теперь даже временный аил - чадыр - можно поставить, заняться охотой в горах. Конской туши ему на неделю хватит, если мясо заранее приготовить, чтобы не протухло. Конечно, коня жалко, но ведь рано или поздно, а его все равно бы пришлось бросить или подарить кому-нибудь. В алтайский аил хорошо приезжать на коне, а в русскую деревню лучше входить пешком, потому хотя бы, что идешь за милостыней, а не гордыню свою показать... Да и ружье придется бросить или спрятать в камнях...

Ружья Дельмеку совсем не жаль - назад к охотничьему ремеслу он теперь уже возвращаться не собирался: и годы не те, и охоты особой нет по горам лазить... Да и понял уже бывший лекарь, превратившийся в бездомного бродягу, что легче и проще прожить среди людей на обмане, если совести не иметь ни капли!

Теперь Дельмек не хотел никаких встреч со своими старыми знакомыми. Его след должен навсегда затеряться в горах, а имя исчезнуть из памяти Сапары, Учура, Кучука и других неприятных для него людей... Как имя этого вот коня, сорвавшегося в пропасть...

В горах мало торных дорог. В жизни их еще меньше. И у каждого человека может быть множество дорог, но всего одна жизнь, которая и есть самая главная дорога человека! И слишком дорого ему обходится уступка другим хотя бы одного вершка этой дороги: там постоял, здесь переждал, начнешь вспоминать и получится, что только и делал, что пропускал мимо себя другие жизни!

Уже пора было думать о ночлеге, а Дельмек все не мог расстаться со своими мыслями, которые текли и текли, подобно реке, ударяясь волнами то о правый берег, то о левый...

Догорал костер, росла горка жареного мяса, лежащая поверх подсохшей шкуры коня. Надо подняться и еще сходить за сушняком, но на это уже не было ни сил, ни желания.

- Кто такой? Почему очаг зажег, а аил не поставил?

- Сейчас поставлю, - равнодушно отозвался Дельмек, как бы отвечая на свои мысли. Вздрогнул от собственного голоса, выронил палку с куском мяса. Она шлепнулась в огонь и сразу же вспыхнула коптящим пламенем. Дельмек выхватил ее из огня и только теперь поднял голову. - Э-э, кто тут?

Рослый серый аргымак в молодых яблоках. Хорошая сбруя с серебряными мгами. Стальные кованые стремена русской работы. Высокие черные сапоги. Штаны из синего плиса. Кожаная куртка, перехваченная ремнями. Румяное усатое лицо с желтыми рысьими глазами. Лисья шапка с малиновой кистью, опушенная мехом выдры... Зайсан!

- Кто ты такой? Почему молчишь?

- Дельмек. Охотник.

- На собственного коня охотился? - рассмеялся великолепный всадник. Молодец!

- Так получилось, - смутился Дельмек, - не пропадать же мясу!

- А ты скуп, Дельмек! Или - расчетлив?

- Просто, я два дня ничего не ел, зайсан.

- Охотник и - голодный? На кого же ты охотился? Может, на людей? Сидишь-то рядом с тропой! Добычу ждешь?

Дельмек вскинул голову:

- Охота на людей - не мое ремесло! Всадник сдержанно рассмеялся:

- Отчего же? Ремесло довольно почтенное в наше

время!

- У вас ко мне какое-то дело, зайсан? - нахмурился

Дельмек.

Нахмурился и всадник:

- Извини, Дельмек. Я пошутил... Где твой дом? Дельмек опустил глаза:

- У меня нет дома. Был, теперь нет! Ничего у меня

нет...

- Это плохо. Даже у зверя есть нора!

Всадник уже начал раздражать незадачливого охотника. Хорошо скалить зубы, когда ты сыт, хорошо одет, вооружен и под тобой отличный конь, который не оступится на предательски уползающей из-под ног тропе и не сорвется в пропасть! Впрочем, со стороны он, действительно, смешон, и встреться в хорошие времена Дельмеку такой же бедолага, как он сейчас, то и сам он вряд ли бы удержался, чтобы не понасмешничать!

- Мне больше нечего сообщить вам, зайсан. Желаю счастливой и благополучной дороги!

- Я думаю, что мы пройдем ее теперь вместе. Я - Техтиек!

У Дельмека дрогнули колени, но он все-таки встал, чтобы поклониться. Зайсанов в горах много, а Техтиек один!

- Прости, что говорил с тобой дерзко. Но я не виноват. Тебе надо было назвать свое благословенное имя сразу!

- А я тебя и не виню...

Техтиек спешился, подошел к Дельмеку, будто нечаянно наступил на ружье, свистнул. Тотчас возле костра, пускающего голубые пленки, оказались еще двое всадников, подъехавшие с разных сторон.

- Ну? - спросил Техтиек весело. - Будешь и дальше врать о своей несчастной судьбе или сразу скажешь всю правду?

- Всю правду я тебе уже сказал, Техтиек.

- Взять его!

Глава восьмая ТАИНСТВЕННЫЕ ГОСТИ

Для алтайца жить - жечь костры. И каждый алтаец- большой мастер по этой части! Он разложит костер в любую погоду и в любом месте. Да и сам костер каждый раз другой, не похожий на предыдущий. Один годится только на то, чтобы приготовить пищу; другой - просушить одежду и обувь; третий - отогнать гнус и дикого зверя; четвертый - для ночлега в холодную погоду; пятый ритуальный, с большим и высоким пламенем... Да разве их все перечислишь, эти костры! Сколько хозяйственных забот у скотовода, пастуха или охотника столько у него и костров.